шка преисполнен достоинства.

– Подожди.

Белье сдано, получены пальто и ситцевые шапки, похожие на красноармейские шлемы.

– В 
халдейскую!
В канцелярии Алникпоп, дежурный халдей, взгромоздив на нос пенсне, важно 
восседает на инвалидном венском стуле.

– Дядя Саша, в отпуск идем. Напишите билеты.

Халдей внимательно просматривает «Летопись». Янкель и Пантелеев – во втором 
разряде, пользуются правом отпуска. Он достает из стола бланк и 
пишет:




«Сим удостоверяется, что воспитанник IV отд. школы СИВ им. Достоевского отпущен 
в отпуск до понедельника 20 октября сего года».




Формальности окончены, долг гражданина республики исполнен.

– Дежурный, 
ключ!
И на улицу.




* * 
*


А Шкида начинает мыться.

Хитроумный Кубышка получил фунт хлеба, а полов не моет. Он поймал 
первоклассника Кузю.

– Вымой пол.

– Что 
дашь?
– Хлеба дам.

– 
Сколько?
– Четвертку.

Молчаливый кивок Кузи завершает сделку. Кубышка идет в класс, усаживается на 
Янкелеву парту и вынимает из нее недоступные обычно выпуски «Ната Пинкертона» и 
«Антона Кречета». Он заработал три четверти фунта хлеба и может отдохнуть.

Японец и Дзе, не обладая излишками хлеба, принуждены честно выполнить геройски 
принятую на себя обязанность.

Идут на кухню. Ведра и тряпки предусмотрительно расхватаны, приходится ждать, 
пока кто-нибудь кончит мытье.

Получив наконец ведра и наполнив их крутым кипятком, товарищи поднимаются 
наверх.

Там Аннушка, старшая уборщица, командует и распределяет участки для мытья.

– Вымойте Белый зал, – говорит она.

Еонин и Джапаридзе спускаются вниз и проходят в Белый зал.

Зал большой, – страшно браться за него. По положению надо мыть тщательно, 
промывать два раза и вытирать паркетные плиты насухо, чтобы не было блеска.

Но улигане, оставшись вдвоем, решают дело иначе.

– 
Начинай!
Японец берет ведро, нагибает его и бежит по залу. Вода разливается ровными 
полосками. За Японцем на четвереньках бежит Дзе и растирает воду. Через пять 
минут паркетный пол темнеет и принимает вид вымытого.

– Готово.

Товарищи усаживаются к окну. Джапаридзе закуривает и, затягиваясь, осторожно 
пускает дым по стене.

Просидев срок, который нужен для хорошего мытья, идут в канцелярию.

– Дядя Саша, примите зал.

Сашкец идет в зал, близоруко, мельком осматривает пол и возвращается в 
«халдейскую».

Японец и Дзе идут в класс, растопляют печку и, греясь у яркого огня, болтают о 
лотерее-аллегри и ждут понедельника.




* * 
*


В сумраке октябрьского утра Ленька Пантелеев бежал из отпуска в Шкиду. Обутые в 
рваные «американские» ботинки ноги захлебывались грязью, хлопали по лужам, 
стучали на неровных плитах тротуаров.

На улицах закипала дневная жизнь, открывались витрины магазинов, и из лавок 
«Продукты питания» вырывался на улицу запах теплого ситного, кофе и еще чего-то 
неуловимого, вку