дело 
дверь четвертого отделения открывалась и несколько физиономий сразу робко 
заглядывало в класс.

– Пантелей, покажи газетку, а? – умоляюще канючили малыши. Ленька 
снисходительно усмехался, доставал из ящика парты газету и давал всем желающим. 
Ребята читали вслух, перечитывали снова, качали головами, ахали от изумления.

И все спрашивали у 
Леньки:
– Это 
ты?
– Да, это я, – скромно отвечал Ленька.

Даже в спальне, после отбоя, продолжалось обсуждение этого из ряда вон 
выходящего события.

Ленька засыпал пресыщенный славой.

Ночью, часа в четыре, он проснулся и сразу вспомнил, что накануне произошло 
что-то очень важное. Газета, тщательно сложенная, лежала у него под подушкой. 
Он осторожно достал ее и развернул. В спальне было темно. Тогда он босиком, в 
одних подштанниках, вышел на лестницу и при бледном свете угольной лампочки еще 
раз 
прочел:




«Алексею Пантелееву. Присланные Вами частушки – не частушки, а стишки Вашего 
собственного сочинения. Не пойдет».




Так в Шкидской республике появился еще один литератор, и на этот раз литератор 
с именем. Прошло немного времени, и ему пришлось проявить свои способности уже 
на шкидской арене – на благо республики, которая стала ему родной и близкой.




О «Шестой 
державе»



Рассуждения о великом и малом. – 60 на 60. – Скандал с последствиями. – 
«Комариное» начало. – Горбушкина лирика. – Расцвет «шестой державы». – Три 
редактора.




Кто поверит теперь, что в годы блокады, голодовки и бумажного кризиса, когда 
население Совроссии читало газеты только на стенах домов, в Шкидской маленькой 
республике с населением в шестьдесят человек выходило 60 (шестьдесят) 
периодических изданий – всех сортов, типов и 
направлений?
Случилось так.

Выходило «Зеркало», старейший печатный орган Шкидской республики. Крепко стала 
на ноги газета, аккуратно еженедельно появлялись ее номера на стенке, и вдруг 
пожар уничтожил ее.

Газета умерла, но на смену ей появился журнал. Тот же Янкель печатными буквами 
переписывал материал, тот же Японец писал статьи, и то же название осталось – 
«Зеркало». Только размах стал пошире.

И никто не предполагал, что блестящему «Зеркалу» в скором времени суждено будет 
треснуть и рассыпаться на десятки осколков и осколочков.

Катастрофа эта произошла из-за несходства взглядов двух редакторов журнала. Не 
поладили Янкель с Япончиком.

Япончик – журналист серьезный, с «направлением». Япончику не нравится обычный 
еженедельный ученический журнал, освещающий жизнь и быт школы в стихах и 
рассказах. Нет, Япончик мечтает из «Зеркала» сделать ежемесячник, толстый, 
увесистый и солидный журнал со статьями и рефератами по истории, искусству, 
философии. Япончик гнет все время свою линию, и лицо журнала меняется. 
Количество страниц увеличивается до тридцати, потом журнал становится 
двухнедельным, потом де