Как оказалось, отряд, посланный за фруктами и овощами, остановился в заливе 
Растений на отдых. Матросы развели костер и принялись жарить рыбу. Увидев дым 
костра, Кагура вместе со своей свитой подошел к ним и поздоровался. Но матросы, 
не поняв его, ничего не ответили и продолжали есть, не обратив никакого 
внимания на новозеландцев. Один из воинов Кагуры был очень голоден и отнял у 
какого-то матроса недоеденный рыбий хвост. Матрос ударил вора, тот стал 
защищаться. Матросы вступились за своего, новозеландцы — за своего, началась 
потасовка. Матросы дали залп в воздух. Но новозеландцы не испугались выстрелов.

Матросы были изрублены в куски раньше, чем успели снова зарядить ружья.

Когда Кагура кончил свой рассказ, Омай протянул Куку свое ружье и сказал:

— Вот убийца! Убей его!

Но Кук отстранил ружье.

— Этот убийца, — сказал он, — единственный человек во всей стране, который 
может сохранить моих овец. Я дарю ему половину своего стада.

Омай пожал плечами и, возмущенный, вышел из каюты.



Мальчики из Новой Зеландии

Кук передал Кагуре овец и объяснил ему, как их надо кормить. Кагура прислал на 
корабль груду свежей рыбы.

Не Кука одолевали сомнения. Он не был уверен, что его овцы могут расплодиться в 
Новой Зеландии. Кагура, казалось, плохо понял выгоды скотоводства и радовался 
овцам скорее как заморскому чуду, чем как источнику богатства.

Гуляя по берегу, Кук наткнулся на поле, которое в прошлое свое посещение Новой 
Зеландии он засадил картошкой. Картошка сильно разрослась. Но было видно, что 
заботливая человеческая рука никогда не пыталась разрыхлить для нее землю или 
выполоть сорную траву. А между тем картошка новозеландцам нравилась, и они с 
удовольствием поедали ее и сырой и печеной.

Одно утешало его: впереди были мирные таитяне, которые умели возделывать бананы 
и кокосы, пасли свиней на своих зеленых лугах. Они-то уж во всяком случае 
поймут пользу овец и сумеют их выходить. И Кук стал готовиться к отплытию.

Когда уже начали подымать паруса, на «Решение» явился Омай с двумя 
пятнадцатилетними новозеландскими мальчиками и заявил, что он берет их с собой 
на Таити.

Кук испугался, не обманул ли Омай этих мальчиков, и объявил им, что они никогда 
уже не вернутся на родину, никогда не увидят друзей и близких. Но мальчики ни 
за что не хотели уходить с корабля.

Так два юных новозеландца пустились в плавание вместе с Куком.

Первое время они были веселы и довольны и даже ни разу не оглянулись на 
удаляющийся берег Новой Зеландии. Они бродили по пятам за Омаем, очевидно 
преклоняясь перед его умом и житейским опытом. Разлука с родиной нисколько их 
не огорчала.

Но их поведение совершенно изменилось, когда на второй день плавания началась 
качка и им пришлось помучиться морской болезнью. Тут они вспомнили родину, 
островерхие шатры, непроходимые леса, родителей, сестер и братьев. Они были 
уверены, что умирают, и горько плакали, проклиная тот час, когда согласились 
сесть на корабль и отправиться в чужие страны.

Впрочем, их отчаяние длилось недолго: к вечеру качка утихла, морская болезнь 
прошла, и они мало-помалу утешились.



Острова Кука

Был уже конец марта, в Северном полушарии начиналась весна, и Кук понял, что в 
этом году ему уже не удастся приступить к поискам Северо-Западного прохода. Он 
прибыл бы в Америку не раньше августа, а уже в сентябре холода заставили бы 
экспедицию вернуться на юг.

И он решил посвятить остаток 1777 года исследованию островов Южного полушария.

Уже в конце марта он открыл небольшую группу островов. Он назвал их островами