— Земля!

Так мало-помалу люди открывали новые страны. Так все ясней становились 
очертания исполинского океана. Одни из этих моряков потонули, другие погибли в 
боях, и только немногим пришлось умереть дома, на родине. Но мир никогда не 
забудет бесстрашных водителей фрегатов. Вот имена самых прославленных из них: 
капитан Джемс Кук, капитан Лаперуз, капитан Иван Федорович Крузенштерн и 
капитан Дюмон Дюрвиль.

О них мы и расскажем.



Часть первая. Капитан Джемс Кук и три его кругосветных плавания



Мальчик из лавки



Джемс Кук впервые выходит в море

Когда какому-нибудь судну, стоящему в доке города Стэйта, нужно выйти в море, 
подымается суматоха. Док всегда переполнен, корабли стоят борт о борт, сжатые 
извилистым каменным молом. С берега мачты кажутся непроходимым лесом — такое их 
там множество и такая там теснота.

Чтобы вывести одно судно из дока, надо переставить все до единого. А это не 
легкое дело.

И вот на мол взбегает служащий дока с рупором в руках.

— «Горец», вперед! — гудит рупор. — Стань рядом с «Нептуном»! «Нептун», вперед! 
Стань рядом с «Трезубцем»! «Трезубец», вперед! Стань за «Неустрашимым»!

И все приходит в движение.

Наконец освобождается узкая полоска черной воды, по которой готовое к отплытию 
судно выходит в море.

Так было и ясным июльским вечером 1746 года, когда из Стэйтского дока вышел 
угольщик «Геркулес». Начинало темнеть, в небесах появились первые звезды. Белые 
домики Стэйта таяли вдали, сливаясь с синей полоской берега.

«Геркулес» принадлежал торговому дому «Братья Уокер»и шел в Дублин с грузом 
угля под командой капитана Джона Уокера и боцмана Генри Уокера.

Старый «Геркулес» был единственным судном «Братьев Уокер», и экономные братья, 
чтобы не увеличивать расходов, держали на нем всего двух матросов. Конечно, 
такому экипажу трудно было управлять кораблем, и многие пророчили ему скорую 
гибель. Но море щадило «Геркулеса», и он, всегда перегруженный, всегда грязный, 
продолжал плавать между Стэйтом и Дублином.

Капитан Джон Уокер был бородат, угрюм и скуп. Он нисколько не был похож на 
своего брата Генри Уокера, молодого, веселого человека.

Генри Уокер любил книги о путешествиях и часто подолгу разговаривал в порту со 
старыми моряками, побывавшими в далеких странах.

Когда город скрылся в сумерках, Генри спустился в трюм посмотреть, хорошо ли 
сложены мешки с углем, не рассыплет ли их морская качка. Джон остался на палубе.
 Четверть часа спустя Генри вылез из трюма, ведя за руку оборванного, грязного 
мальчика.

Мальчику было лет четырнадцать. Сквозь лохмотья просвечивало голое тело, из 
рваных башмаков вылезали пальцы, жесткие черные волосы торчали во все стороны. 
Левый глаз его был подбит и превратился в узкую сверкающую щелочку, зато правый 
смотрел смело и дерзко. Мальчик шагал с таким храбрым, независимым видом, что 
нельзя было решить, кто кого ведет — он ли Генри Уокера или Генри Уокер его.

— Погляди, Джон, вот так находка! — со смехом проговорил Генри, подводя 
мальчика к брату. — Он вылез прямо на меня из мешка с углем и заявил, что 
навсегда остается у нас на судне. Я пригрозил выбросить его в море, но он 
нисколько не испугался. Он мне ответил, что уж лучше лежать на морском дне и 
видеть, как над тобой проходят корабли, чем вернуться назад в Стэйт к суконщику 
Сэндерсону. Видал ли ты когда-нибудь такого чудака? Право, он мне нравится!

Но Джон только нахмурился. С какой стати он повезет в Ирландию бесплатного