— Проскочили! — сказал Крузенштерн с облегчением.



Остров Нукагива

Крузенштерн назначил Лисянскому встречу возле острова Пасхи, но обстоятельства 
сложились так, что заходить к острову Пасхи оказалось невыгодным. В южной части 
Тихого океана «Надежду» долго не оставляли бури, сильно задержали ее и отнесли 
далеко на запад от первоначально намеченного курса. Чтобы подойти к острову 
Пасхи, пришлось бы возвращаться к востоку против сильного встречного ветра и 
потерять много времени. И Крузенштерн решил идти прямо к острову Нукагива и там 
ждать «Неву». Он очень спешил, потому что задержался в Бразилии дольше, чем 
предполагал, а осенью хотел быть уже в Японии.

Запасы пресной воды, взятой в Дестеро, подходили к концу, и Крузенштерн 
распорядился, чтобы никто на корабле не смел выпивать больше одной кварты в 
день. «Надежда» шла по неведомой части Тихого океана, где никогда еще не был ни 
один корабль. Днем на саллинге, а ночью на бушприте беспрестанно сидел матрос и 
смотрел, не видно ли земли.

Крузенштерн обещал вознаграждение тому, кто первый увидит землю. Но проходили 
дни и ночи, а кругом ничего не было, кроме волн.

17 апреля 1804 года перешли южный тропик. Еще через двадцать дней, 7 мая, 
увидели наконец берега Нукагивы.

Остров Нукагива, один из Маркизских островов, был впервые замечен американским 
капитаном Ингрегэмом в 1791 году, за тринадцать лет до того, как его посетил 
Крузенштерн. Ингрегэм был невежественный торгаш и, посетив остров, не узнал о 
нем почти ничего. А Крузенштерну хотелось исследовать Нукагиву.

Остров казался густым темно-зеленым садом. В зелени разбросаны были розовые, 
оранжевые, белые пятна — деревья, покрытые яркими цветами. Крузенштерн и его 
спутники много слыхали о прелести тропических тихоокеанских островков, но такой 
пышности и красоты не ожидали.

«Надежда» шла вдоль берега, держась от него на расстоянии трех миль. Легкий 
ветерок приносил на корабль пряный и сладкий запах леса. Крузенштерн осматривал 
берег в подзорную трубу. Он искал бухту, обозначенную на карте Ингрегэма под 
именем бухты Анны-Марии. Среди деревьев видел он крохотные, едва заметные 
фигурки голых людей, бегавших, прыгавших, размахивавших руками.

Из-за мыса появилась длинная узкая лодка. Было в ней шестеро гребцов. Она 
быстро неслась к кораблю. Как большинство полинезийских лодок, она имела так 
называемый противовес, то есть бревно, плывущее рядом с нею и прикрепленное к 
ней палками; это бревно не давало лодке перевернуться. Сидевшие в лодке люди 
были голы, и Крузенштерн принял их всех за туземцев. Он очень удивился, когда 
туземец, находившийся на носу, вдруг поднял над собою развевающийся белый флаг.

В Европе белый флаг — знак мира. Но народы других частей света, как было 
известно Крузенштерну, знака этого не понимали. Не мудрено, что моряки 
удивились, увидев белый флаг в лодке туземцев.

Лодка подошла вплотную к кораблю. Крузенштерн приказал бросить конец. Человек, 
державший белый флаг, вскарабкался по канату на палубу.

Голый, в одной только коротенькой юбочке, сплетенной из травы, он подошел к 
Крузенштерну, низко поклонился и проговорил на чистом английском языке:

— Меня зовут Робертс. Я здешний житель. К вашим услугам, капитан.

Тут только Крузенштерн заметил, что человек этот белый. Вернее, был когда-то 
белым, потому что тропическое солнце обожгло его тело и покрыло темным загаром. 
Но все же он был гораздо светлее коричневых островитян, сидевших в лодке. 
Команда «Надежды»с любопытством разглядывала странного гостя.

— Вы здешний житель? — удивленно спросил Крузенштерн. — Как же вы сюда попали?

— Буду с вами откровенен, — ответил Робертс с поклоном. — Восемь лет назад я 
сбежал с английского военного корабля, проходившего мимо этого острова. Мой 
капитан много раз бил меня по лицу. После года службы у меня осталась только 
семь зубов. — Он открыл рот и показал беззубые челюсти. — Надеюсь, сэр, вы не 
отправите меня обратно в Англию. Я могу быть вам здесь очень полезен.

Крузенштерн, служивший в английском флоте, хорошо знал, как жестоко обращаются 
на английских кораблях с матросами. Знал он также, что пойманного беглого 
матроса ждет в Англии виселица.

— Какую же пользу вы можете нам принести? — спросил он.