блаженство.

– Расколдовывай! – махнул рукой Кубатай.

– Нет, – заупрямился Стас. – А как, например, вы объясните, что ничего из того, 
что здесь происходит, в книжке написано не было? А? Мы же читали, не было там 
такого! Это что – уже я книжку дописываю? Все по-настоящему? Так какая разница, 
значит мир настоящий.

Тут мой друг в какой уже раз поразил окружающих своей ловкостью и 
проницательностью:
– Возможно и так. Но, как подсказывают мне мои научные методы индукции и 
дедукции, а также небольшой опыт путешествий по вымышленным мирам, мы находимся 
в продолжении книжки, которое авторы пишут как раз сейчас. Вспомните, 
джентльмены! В библиотеке последние страницы книги были еще девственно-чисты! 
Если бы Стас изменил мир после описанных событий, ну, как в том мирке, с 
мотоциклетчиками, то книжка была бы написана полностью. Увы, сейчас мы – в воле 
авторов!
Братья ошалело переглянулись. Логика Холмса была убийственна, а сомневаться в 
его честности Стас не рискнул.

– Ну дают! – возмутился Народный Диктатор, не устояв перед фактами. – Понапишут,
 а мы – расхлебывай?! Совсем что ли обнаглели?! Что хотят с нами, то и 
делают!
– В общем-то, у вас есть возможность выйти из их власти, – вкрадчиво заявил 
Холмс. – Ведь вы – реальные люди, и вам просто нужно вернуться в реальный мир.

На лице его при этом почему-то появилась легкая улыбка.

– Но если все, что сейчас происходит, придумано другими, то мы ничего не сможем 
сделать, пока они этого не напишут, – плаксиво заявил Стас. И посмотрел на 
злополучные зеленые кресла кровожадным взглядом.

– Типичный фатализм сфинксов. – непонятно ответил брату Костя. Тут позволил 
вмешаться в беседу и Ваш покорный слуга. Ситуация явно требовала вмешательства 
профессионала...

– Простите, джентельмены, меня за самоуверенность, но, являясь в некотором 
смысле литератором, я хотел бы заметить, что в вашем понимание взаимоотношений 
между персонажами и автором за версту виден делитантизм.

Стас потряс головой, и я понял, что для детского разума фраза была слишком 
витиеватой.

– Продолжайте, мой друг, продолжайте, – вскричал Шерлок, – вы редко 
высказываете свои мысли, зато они как правило 
блестящи!
Польщенный, я 
закончил:
– Думаю, мы можем поступать так, как нам заблагорассудится. А авторы будут 
вынуждены писать именно это. Более того, они будут уверены, что все наши 
действия продиктованы сугубо их собственными фантазией и волей.

– Браво! – восхитился Холмс. Кубатай, подпрыгивая на кресле, зааплодировал.

Стас почесал затылок. Потом глянул на 
брата:
– Тогда – 
домой?
– Погоди, – ответил тот. – Во-первых, надо этих... которые мебель... 
расколдовать. А во-вторых, что с этим миром-то будет? Не оставлять же его 
так?
– А это не моя забота, – ощетинился Стас. – Как написали, так и будет. Что 
написано пером, не вырубишь топором. А я тут вообще ни при чем! Забросили 
ребенка в Антарктиду... оставили один на один с Кащеем...

– Давай, работай, не увиливай! – нахмурился Костя. – Между прочим, кто-то сам 
собирался стать писателем... книжку начал сочинять...

– Ладно, ладно, молчи, – вытаращив глаза, пошел Стас на попятные. – Трудно мне 
что ли? Сейчас. Дядя Кубатай, дядя Смолянин, встаньте, пожалуйста.

ДЗР-овцы неохотно подчинились. Стас щелкнул пальцами, и на месте кресел 
возникли два джентельмена. Один, хоть и молодой, но лысоватый. Другой, хоть и 
еще моложе, но толстоватый. Они