упишь, и все устроишь как 
положено, – попытался я успокоить Стаса.

– Ждать долго... Был бы я сейчас президентом, пока молодой, с оригинальными 
мыслями, непьющий почти... 
Эх!
– Кто бы тебя слушал? Пятиклассник-президент! 
Ха!
– Не слушали бы? Значит надо не президентом стать, а диктатором! И вообще, всю 
власть в мире детям передать. Взрослые пусть работают, старики отдыхают, дети – 
управляют, а пингвины – вымирают. Тебя, Костя, я бы министром сделал. Военным.

Я немножко обдумал это предложение. Было оно заманчивым, что говорить, вот 
только немного нереальным.

– Поспи, голова свежее будет, – посоветовал я. Стас надулся и 
буркнул:
– Ладно, тогда будешь министром сельского хозяйства. В 
наказание!
Наверное, через полчаса брат бы так разозлился, что назначил меня директором 
школы или сантехником в Белом доме. Но тут в дверь тихонечко 
стукнули!
– Ой! – подскочил Стас на месте. – 
Кубатай!
И бросился открывать. Распахнул дверь – а там...

– Опять пришел! – пискнул Стас отбегая. А здоровенный пингвин потоптался у 
двери, разжал плавники – и высыпал у порога горку свежей 
рыбы!
– Он дрессированный, – понял я. – Пингвин-спасатель, как сенбернары! Стас, 
ура!



Глава седьмая, в которой Иван-дурак ломает меч, и это приводит к 
непредсказуемым 
результатам
(Рассказывает доктор 
Ватсон)

Признаться, манера Кубатая забираться в книги, названий которых мы не знали, 
несколько пугала меня. Вот и на этот раз, Холмс не споря загрузил под шкаф 
книжный томик, мы влезли в магический шкаф, подождали минутку...

– Пора, пожалуй, – решил Кубатай, открывая дверцу и выпрыгивая наружу. Мы 
услышали плеск и басовитый возглас: «Ой!» И все это – в кромешной тьме, царящей 
снаружи шкафа.

– Я иду на помощь! – с этим криком Смолянин выпрыгнул следом. Потом тяжело 
плюхнулся Иван-дурак, и мы услышали его невозмутимый 
голос:
– Что разлеглись-то, посередь лужи, а? Еще мудрецы... Хуже детишек малых. Глаз 
да глаз за вами надобен...

Осторожно выйдя из шкафа, мы оказались по колено в мутной холодной воде. Была 
ночь. Несколько звезд робко светили в разрывы туч. Шкафа за нашими плечами 
больше не было.

– Мрачноватый мирок... – Холмс поежился и порылся в карманах. – Трубочным 
зельем побалуюсь – сразу уютнее станет.

Держась за руки как дети – лишь огонек в трубке Холмса служил нам ориентиром, 
мы пошли вперед.

– Очень это обидно, что я в луже промок, – сказал Смолянин. – Вот, кто знал, 
куда и как? Сколько прошли, а еще такой лужи не встретили... чудно. Кто здесь 
живет-то, в глухомани 
этакой?
– Это еще не глухомань, – возразил Кубатай. – Вон, недалече как бы свет 
теплится. Люди здесь живут, может еще кто. И вы уж давайте, друзья, маскировку 
соблюдать. А заодно помните – я снова не Кубатай, а Кубату. Осторожность нужна.

Мы шли в сумраке; темнота густела позади и спереди, но скоро вдали замерцали 
огни. Крутой косогор заслонял мутное небо, а внизу раскинулось большое селение. 
Туда мы и поспешили, в надежде на жаркий огонь, стены с крышей и дверь – 
отгородиться от ночи.

Вскоре мы наткнулись на запертые ворота, впрочем рядом была сторожка, а в 
сторожке сидел человек. Он изумленно вскочил и с фонарем поспешил нам навстречу.

– Кто такие, откуда едете, чего с собой везете? – неприветливо спросил он.

– Мы люди мирные, дела у нас у всех разные, добрались вот до вас, – сказал 
Смолянин. – Я, например, Мак-Смоллет. Чего 
еще-то?
– Да ничего, ничего, мы гост