развалившуюся хибару.

Когда мы добрались до нее и, подойдя на цыпочках вплотную, прислушались, из-за 
стены доносился дрожащий детский 
голос:
– Гекельберри, как ты думаешь, что из всего этого 
будет?
– Если доктор Робинсон умрет, думаю, выйдет виселица.

– Да не может 
быть!
– Уж это наверное, Том.

Голоса смолкли. Я с удивлением заметил, что строгое лицо Холмса просветлело, 
озарилось поистине младенческой радостью. Он осторожно заглянул в окошко, 
вздохнул, а потом, сделав нам знак рукой, на цыпочках отошел от хибары. Мы 
последовали за ним. Оказавшись на приличном расстоянии от строения, Холмс 
шепотом спросил наших 
спутников:
– Как, вы говорили, зовут 
детей?
– Костя и Стас.

– Отсюда следует, джентльмены, что я все же ошибся в способе выбора книги.

Я как всегда поразился прозорливости своего друга и способности его к трезвой 
критической самооценке. А он 
продолжал:
– Поэтому предлагаю вернуться. Для этого нам необходим шкаф. Какие будут 
предложения?
– Единственный выход, – заявил Кубату, утирая с лысины пот, – зайти в первый 
попавшийся дом.

– Не, – отозвался негр, – по морде получить можно.

Мак-Смоллет опасливо покивал.

С ними согласился и мой гениальный 
друг:
– Есть подозрение... точнее уверенность, что мы находимся в Америке, в начале 
девятнадцатого века. А тут с непрошенными гостями не церемонятся.

Переговариваясь, мы медленно побрели по дороге к центру городка.

– Эврика! – прошептал Шерлок, уставясь на дверь небольшого каменного строения. 
Вглядевшись, я понял, что это церквушка.

– Тут нет никого, а уж шкаф-то найдется, – объяснил свое возбуждение Холмс и, 
подойдя к двери, принялся ковыряться в замочной скважине вынутой из кармана 
штуковиной.

– Холмс! – вскричал я. – Это 
святотатство!
– Спокойно, Ватсон, – ответил он невозмутимо. – Я, как вам известно, атеист. К 
этому мировоззрению я пришел с помощью методов дедукции и индукции. Если Бог 
есть, то он должен был бы сам наказывать воров и убийц. Значит, если Бог есть, 
то не нужен был бы я – сыщик. А раз я есть, значит, Бога нет.

Я просто онемел от такого цинизма.

Рыжий Мак-Смоллет уважительно наблюдал за действиями Холмса. Когда дверь 
наконец со скрипом отворилась, он 
присвистнул:
– Люблю специалистов! Где это вы 
научились?
Иванду ответил за 
Холмса:
– С кем, брат, поведешься, от того и наберешься.

В полутьме, проследовав через проход между рядами скамей, мы поднялись по 
лестнице на хоры и там действительно обнаружили платяной шкаф с висящими в нем 
одеяниями певчих. Не раздумывая более, мы по очереди стали влазить в него. Я 
стоял предпоследним, замыкал отступление негр.

Вдруг маленький зал осветился неровным огоньком свечи.

– Кто здесь?! – опасливо осведомился вошедший с подсвечником в руке. Судя по 
одежде, это был священник.

– Быстрее, – крикнул я Иванду и прыгнул вперед. Иван последовал моему примеру, 
и через мгновение мы вывалились на пол Кощеевой библиотеки.

– Стой, Джим! Господь покарает тебя! Я скажу вдове, и тебя продадут на Юг! – 
успел я еще услышать крик священника.

Интересно, за какого Джима приняли Иванду? Но этого я не узнал, так как вновь 
оказался в замке Кащея. Холмс стоял рядом с опасно накренившимся шкафом, 
любовно поглаживая вытащенную из-под ножки книгу. «Приключения Тома Сойера», – 
прочитал я на обложке и сразу все понял. Как же, известный юмористический 
романчик...

– Печально, печально, – Кубату прошелся по библиотеке, подозритель