ладыванию пасьянсов, а вы – совершеннейший дилетант.

– Позавчера был сильный дождь, – небрежно обронил Холмс.

– Ну и что? При чем здесь 
пасьянс?
– У миссис Хадсон застарелый ревматизм.


– Ну?
– Вы же доктор, Ватсон. Сложите два плюс два. Миссис Хадсон вчера еле шевелила 
руками из-за очередного обострения ревматизма! А признаться в этом ей мешало 
женское кокетство. О, женщины, – вздохнул Шерлок. – Женщины... Кстати, именно с 
женщинами, точнее – с женщиной, связана моя просьба к вам – покинуть племянника 
и прийти на Бейкер-стрит.

Нахмурившись, я попытался проследить за причудливыми изгибами мысли гениального 
детектива. Так ничего и не поняв, я небрежно 
спросил:
– Так, и зачем же я 
понадобился?
– Вам придется отбросить все личное, – понизив голос, сказал Холмс. – Отбросить 
все, кроме профессионализма, и выслушать меня до конца.

Я понял все в ту же секунду. О, бедный Шерлок! Холостяцкая жизнь, частые визиты 
в лондонские притоны, необходимость притворяться то нетрезвым матросом, то 
частным адвокатом...

– Холмс, друг мой, – тихо сказал я. – Не пугайтесь. Многие мужчины проходят 
через это. Помню, в студенческие годы я сам... Впрочем, неважно. Медицина в 
наши дни сделала огромные успехи. С помощью раствора марганцовки, ляписа и 
горячей грелки я исцелю вас...

Холмс захохотал. Мне даже показалось, что мой бедный друг повредился в уме. Но 
уже через мгновение Шерлок успокоился и 
сказал:
– О нет, Ватсон! Я не подхватил триппер, вы 
ошиблись!

– Да?
– Да! Вы нужны мне как профессионал-помощник сыщика, а не как врач-профессионал.

Похвала от Шерлока была событием в нашей дружбе, и я невольно простил ему 
оскорбительный смех над медицинской наукой.

– Я слушаю вас, Холмс, – самым деловым тоном произнес я. Шерлок отхлебнул чая, 
поморщился, потом слегка наклонился ко мне и доверительным шепотом 
спросил:
– Вы помните сокровища Агры, Ватсон? Помните Знак 
Четырех?
– Как же мне не помнить? – изумился я. – Ведь в результате этого дела я обрел 
жену, очаровательную мисс Морстен.

– Как ее здоровье? – неожиданно спросил Холмс.

– Нормально...

Холмс кивнул с таким мрачным видом, словно его огорчила эта новость. Потом 
скорбно 
сказал:
– Ватсон, дорогой. Мы совершили ошибку в том деле, большую ошибку! Мы упустили 
настоящего преступника и стали причиной гибели невинного человека.

Ничто, ничто в этом мире не поразило бы меня так сильно. Визит на Бейкер-стрит 
Ее Величества, женитьба Холмса, миссис Хадсон, напившаяся рома, – я мог бы 
представить себе любое из этих событий. Но неудача в расследовании казалось бы 
столь блестяще завершенного дела...

– Неужели нельзя ничего поправить? – с трепетом спросил я.

– Можно, – скорбно ответил Холмс. – Выпейте пока чай, Ватсон, это закалит вас...
 И слушайте, слушайте... Ох, как я не хочу говорить, но истина, друг мой, 
дороже всего. Итак, несчастный Бартоломью Шолто, владелец сокровищ Агры, был 
убит. И мы решили, что преступником был дикарь Тонга, слуга Джонатана Смолла...

– Да, и разве могут быть сомнения? Отравленная игла в ухе несчастного...

– Иглы могут втыкаться в свежий труп с той же легкостью, как и в живое тело, – 
зловеще сообщил Холмс.

– Бог мой, о чем 
вы?
– Ватсон, мне уже во второй раз сегодня приходится напоминать вам, что вы врач. 
Вы знакомы с растительными ядами... хотя бы понаслышке.