лым столом посередине. По стенам горели редкие 
факелы.

– Вот, садись сюда, – взял толстяк Ивана за плечи, усаживая его на стул. – Сюда.
..

Иван сунул меч в ножны и сел, но в тот же миг у стула подломилась явно заранее 
подпиленная ножка. Иван с грохотом рухнул на пол, а толстяк, схватившись за 
животик, зашелся тем же, что и возле двери, счастливым тихим смехом.

– Ой, не могу! Ой, умру! Шутник я, а, 
Вань?
– Шутник! – зло ответил Иван, пытаясь подняться с пола и не понимая, отчего у 
него это не получается.

– Да ты не сердись, Ваня, – насилу успокоившись сказал толстяк, – чувство юмора 
надо иметь. Тут ведь сдохнуть со скуки можно... – И, не выдержав, прыснул снова,
 наблюдая за тщетными попытками Ивана встать. – Стул, стул! Я этот клей сам 
изобрел! Правда, 
намертво?
Тут только Иван понял, что ему мешает приклеившийся к штанам стул. С проклятием 
он перевернулся на живот, потом встал на четвереньки, а уж потом и на ноги 
поднялся. Стул, само-собой остался приклеенным к штанам тянул их вниз, торчащие 
горизонтально ножки стесняли движения, а упершаяся под лопатки спинка мешала 
выпрямиться полностью.

– О-хо-хо! Ой, хи-хи-хи! – надрывался толстяк, побагровев от натуги.

– Гы-гы, – хохотнул Иван неуверенно, а потом не выдержал и захохотал во весь 
голос. Через минуту они, не в силах устоять на ногах в одиночку, стояли с 
толстяком в обнимку, повизгивая и утирая слезы.

Успокоившись, наконец, и отдышавшись, Иван освободился от объятий шутника и 
насупился:
– Портки-то испортил 
мне!
– Да ты снимай, снимай их! – радостно вскричал тот, – не стесняйся, тута окромя 
нас с тобой никого нету. Сейчас я тебе новые принесу. Да помоднее – кожаные, с 
заклепками! – Со словами этими он засеменил из зала к боковой двери. На пороге 
уже остановился и сказал: – А ты подкрепись пока, проголодался, небось, с 
дороги.

Тут только заметил Иван на столе фрукты и сласти. Но не до еды ему было – очень 
уж стул мешал. Иван с облегчением расстегнул штаны, и стул, увлекая их вниз, со 
стуком упал на каменный пол.

«А вусе ж я в замке Кащеевом», – вспомнил Иван об осторожности и, оставшись 
лишь в кольчуге да сапогах, снова вынул меч из ножен и приготовился ко всему.

Кроме того, что произошло дальше.

Из боковой двери вышла чопорного вида дама в бордовом, складчатом бархатном 
платье. В руках она держала портки кожаные. На носу ее поблескивало пенсне.

– Велено штаны вам передать, – произнесла она надменно.

Иван в ужасе бросил меч и обеими руками прикрыл срамное место.

– Ай! – взвизгнула дама, приблизившись, – 
охальник!
– Да я... – залепетал Иван, готовый от стыда провалиться сквозь землю, – сейчас 
я, только это... – и он протянул руки к штанам.

– Ой! – снова взвизгнула дама, направив пенсне на то, что ей открылось во всей 
красе, и отступила назад.

Вновь стыдливо прикрывшись широкими ладонями, Иван, боясь остаться без брюк, 
шагнул за ней.

– А-а-а!!! – истошно завопила дама и быстро-быстро попятилась к двери. Иван, не 
отпуская рук, маленькими шажками побежал за ней.

За дверью открылась маленькая комнатка с двумя столами, заваленными 
инструментами, книгами и разными непонятными предметами.

– Лови! – вдруг крикнула дама и кинула штаны Ивану в лицо.

Не находя возможности поднять руки, Иван попробовал поймать штаны зубами, но 
только зря клацнул ими, штаны же упали к его ногам.

А дама вдруг залилась знакомым смехом и, схватив с