м; ты – Свету, я – 
Сумраку. Это ничего, Свет и Сумрак не враги.

– Лэн тоже служит Свету! – возразил я.

– Нет, Данька. Лэн служит только тебе. И если ты перейдешь на другую сторону, 
он пойдет следом.

– Ерунда! – шепотом, боясь, как бы не услышал Лэн, возмутился я. – Мы 
друзья!
– Ты слишком сильный для того, чтобы быть другом. – Гарет сказала это мягко, но 
уверенно. – Либо тебя должны растоптать, унизить... либо Лэн должен стать 
сильнее и выше себя самого. Тогда вы сможете стать друзьями. Ты же и сам 
понимаешь, Даня.

Я не ответил. А Гарет медленно подплыла ко мне и, глядя в глаза, 
сказала:
– Данька, а я вовсе не такая старая, как ты думал. 
Верно?
Я замялся. Рука Гарет легла мне на плечо, и вдруг стало душно, невыносимо жарко.

– Хочешь покажу тебе одну тайну нашей яхты? – убирая руку, спросила Гарет.

– Да, – с облегчением ответил я.

– Плыви со мной.

Гарет поплыла к корме яхты, быстро, сильно загребая руками. Я кролем плаваю 
плохо и поплыл следом брасом, брызгаясь во все стороны. Гарет, не оборачиваясь, 
тихо засмеялась.

Корма была высокой, как на каком-нибудь старинном галеоне. Над водой торчали 
бронзовые крюки, и я вдруг подумал, что на них можно подвесить мотор. Может 
торговцы так и делали, когда попадали в мир, где «фотоны, протоны и магнитные 
поля». Из досок выступали какие-то медные болты.

– Гляди, – заговорщицким шепотом сказала Гарет и повернула один за другим три 
болта. В корме, в полуметре от уровня воды, открылся узкий люк.

– Иногда мы возим контрабанду или людей, которые скрываются от властей своего 
мира, – небрежно сказала Гарет. Подтянулась и легко скользнула в люк. Я опустил 
глаза. Мне снова стало не по себе.

– Тебе помочь? – спросила Гарет, протягивая руку. Из темного отверстия 
высовывались лишь ее плечи.

– Вот еще, – разозлился я, забираясь в люк. Гарет отползла вглубь, освобождая 
мне проход. Хлопнула в ладоши, и вспыхнул матовый световой шар.

Я выпрямился, чувствуя, как с меня стекает вода. Мы оказались в маленькой 
комнатке, два на три метра, почти пустой, лишь на полу лежал толстый матрас, а 
на стене на гвоздике висела махровая простыня. Гарет протянула руку, сняла 
простыню, быстрыми движениями промокнула волосы и обтерла тело. Меня стала бить 
дрожь.

– Замерз, мальчик... – мягко сказала Гарет, подходя. – Сейчас.

– Зачем мы здесь? – спросил я. А Гарет уже вытирала мне волосы, потом закутала 
в простыню всего. Лицо у нее было серьезным, но глаза улыбались.

Одно дело – когда купаешься голым с голыми. Совсем другое – когда стоишь рядом 
с обнаженной женщиной в маленькой комнате и она вытирает тебя... всего.

– Хочешь научиться любви? – спокойно спросила Гарет, отбрасывая простыню в угол.

Лицо у меня пылало, язык провалился куда-то глубоко в глотку. Я замотал головой.

– Обманываешь, – невозмутимо заключила Гарет. – Понимаешь, Данька,