несколько 
шагов – так, чтобы слышать ручеек – лег навзничь в траву, высокую, сомкнувшуюся 
надо мной.

Делать было совершенно нечего. Раньше я и не подозревал, как выматывает полное 
безделье. Я лежал, слушая плеск воды и гул ветра где-то далеко-далеко вверху. 
Лежал, наверное, очень долго. А потом снова заснул.

Разбудили меня шаги. Я открыл было рот, чтобы окликнуть вернувшегося Котенка, 
но вовремя сообразил, что эти шаги другие: тяжелые, человеческие.

Сразу вернулся страх.

Шаги приближались сразу с двух сторон. В нескольких метрах от меня идущие 
встретились. И я услышал тягучий 
голос:
– Там нет никого.

– Там нет никого тоже.

Я понимал говорящих, хотя мне почему-то казалось, что они говорят на чужом 
языке. И от этих медленных, тяжелых голосов меня пробила дрожь. Я замер, боясь 
шевельнуться.

– Здесь никого. Но дозорный видел свет.

– Дозорный видел Настоящий свет.

– Это невозможно.

– Но дозорный видел.

– Здесь нет света. Здесь нет никого.

– Тот, кто светил, улетел.

– Или ушел по скалам. Здесь низкие скалы.

– Нас обвинят в медлительности.

– Это плохо. Надо сказать, что здесь был Крылатый, убежавший вчера.

– Нас спросят, где его сердце.

– Мы скажем, что он защищался. Мы скажем, что залили долину Черным огнем.

– Это расточительно. Это плохо.

– Но это лучше медлительности.

– Да. У тебя есть Черный 
огонь?
– В башне.

– У меня нет Черного огня. Мы полетим в твою башню, возьмем огонь и сожжем 
долину.

– Так хорошо. Летим.

И я увидел, как во мраке разворачивается тьма. Черные полотнища тьмы, чернее 
темноты, непрогляднее мрака. Две пары огромных крыльев. В лицо ударил ветер, 
наполненный едким нечеловеческим запахом, и тьма взвилась в небо.

Несколько минут я лежал, убеждая себя, что мне приснился кошмар. Но едкий запах 
еще держался в воздухе, а на том месте, где стояли говорившие, я нащупал 
выдранную вместе с дерном траву.

Ждать возвращения тех, кто при ходьбе вырывал с корнем траву, мне совершенно не 
хотелось. Еще больше не хотелось дожидаться Черного огня, чем бы он ни был.

Я встал, чувствуя, как мир сжимается вокруг, превращаясь в клетку из темноты и 
страха. Ах, котенок, котенок, неужели ты не догадывался куда могут привести 
Потаенные 
двери?
– Я не боюсь, – громко сказал я. Темнота не ответила. – Я уже большой. Я уйду 
по скалам, здесь низкие скалы.

Темнота молчала.

Вытянув руки, я побрел вдоль ручья, и тьма шла вместе со мной. Уткнувшись в 
скалу, я понял, что вода стекает по ней. Почти бесшумно – значит скала не было 
отвесной. Это хорошо. Шестое чувство подсказывало мне, что нужно подниматься 
вдоль воды, чтобы ее ти