держал на ноже, словно готов 
был в любую минуту пустить его в дело.

– Издалека, – честно и бесполезно ответил я. Как ни странно, моего собеседника 
ответ устроил. Но без уточнений не обошлось.

– Где твои родители? Где твои 
друзья?
– Там, где светло. – Со злости я решил разнообразить ответы. Эти слова 
неожиданно подействовали.

– Извини, – как-то виновато пробормотал он. – Мои... ладно. Ты совсем 
один?
Правда – это такая удобная штука, что нет никакой надобности заменять ее ложью. 
И так из нее можно сделать что угодно.

– У меня был друг, но он ушел искать свет.

Мне почему-то показалось, что после того вопросы о друге отпадут. И я не ошибся.
 Мальчишка шмыгнул носом и протянул мне руку.

– Лэн.

– Данька. – Я пожал ему ладонь.

– У меня тоже был друг, – неожиданно сказал он. – Но ему не удалось вырваться 
из башни. Он был Старшим.

– А мой друг был младше.

– Да? – Он явно удивился. – Ты что собираешься 
делать?
– Выбираться отсюда.

– Пойдешь в наш 
город?
А почему бы и нет? Меня здорово разморило в тепле, но я старался не терять нить 
разговора. Чем сидеть голым в горах и ждать котенка, который может и не 
появиться, лучше уж пробираться к цивилизации.

– А меня там нормально примут? – осторожно поинтересовался я.

– Спрашиваешь! – возмутился Лэн. – Если я за тебя поручусь, то все будет в 
порядке... Ты не думай, я не 
хвастаюсь!
– Да я верю, – вяло ответил я. – Лэн, можно мне 
поспать?
– Ну я и дурак! – Лэн вскочил и стал рыться в маленькой сумке, валяющейся в 
углу. – Ты же есть хочешь, точно? Извини, у меня немного...

Через минуту я ожесточенно грыз жесткое, не то копченое, не то просто 
высушенное мясо. Когда от куска ничего не осталось, Лэн потянул мне горсть 
фиников или чего-то очень на них похожего и фляжку.

– А ты? – вяло сопротивлялся я, уже начиная поглощать финики.

– Ты Старший, раз мы теперь пойдем вместе, – наставительно сказала Лэн. – И 
вообще, я сегодня уже ел.

Может, это и нехорошо, но больше я не спорил. Допил из фляжки густое сладкое 
молоко (на вкус оно было как слегка разведенная сгущенка), виновато посмотрел 
на Лэна. А он уже раскладывал на полу коротенькое одеяло.

– Давай спи, потом все решим, – чуть ли не подталкивая меня к одеялу, сказал 
Лэн. – Спи.

Странно он себя вел. С одной стороны, словно действительно решил, что я старший 
и он должен мне прислуживать, как... ну, как молодой солдат старому, что ли. И 
одновременно заботился так настырно, словно я был ребенком, а он взрослым.

Но подумать как следует я не смог. Лег – и словно провалился. Вот что такое – 
не есть, мерзнуть, а потом вдруг попасть в тепло и перекусить.

Проснулся я от того, что Лэн навалился на меня и зажал ладонью рот. Честно 
говоря, со сна я решил, что он просто усыплял мою бдительность, а теперь решил 
задушить. И я стал выворачиваться, пихая Лэна в живот локтем. Он ойкнул и 
зашептал в самое 
ухо:
– Тихо, дозорный! 
Тихо!
Я замер. И услышал, как над нами, совсем низко, тяжело и медленно хлопали 
огромные крылья. Мы лежали, прижавшись друг к другу,