ть  не  попадались  под  ноги  старые
треснувшие орехи. Глянула на верхушку башни - легкая  фигурка  была  уже  на
середине невидимой  отсюда  лесенки.  Ничего,  услышит  приближение  Гротуна
спустится. Брошенный рогат с волочащимися поводьями презрительно фыркал,  не
решаясь  щипать  присыпанную  пеплом  траву.  При  виде  девушки  он  злобно
всхрапнул и, пританцовывая, начал оборачиваться к ней  задом,  примериваясь,
как бы лягнуть чужака.
   - Тебя еще тут не хватало, - устало проговорила Таира. - Брысь.
   Она  спокойно  прошла  мимо  корабля,  мимо  замерших  при  ее  появлении
дружинников,  мимо  своих  аксакалов,  постаравшихся  как  можно  незаметнее
склонить головы в знак того, что они все помнят и готовы.
   Когда входной люк остался позади,  она  бессильно  опустилась  на  пол  и
дальше поползла, стараясь на ощупь найти свой сверток с одеждой и  сапогами,
благо корабль был пуст. Искать долго не пришлось - узелок по-прежнему  лежал
в уютном закутке между штабелем  земных  коробок  и  допотопными  ларцами  с
амулетами и прочей шаманской утварью. Она подтянула его к себе и  попыталась
развязать тугой узел  какой-то  веревки,  попавшейся  ей  под  руку  там,  в
сказочных чертогах  Оцмара.  Не  получилось.  Она  нагнулась,  помогая  себе
зубами, и во рту тут же появился отвратительный вкус металла.  Так  и  есть,
золотая тесьма вроде той, которой была связана мона Сэниа. Вот незадача! Но,
кажется, в одном из этих сундучков было что-то режущее...
   Ларец опрокинулся и раскрылся. Какие-то  игрушки  с  нелепыми  рукоятками
вероятно,  ритуальные  орудия  для  символических  жертвоприношений.  Лезвия
поблескивали,  как   шоколадная   фольга,   ими   и   резать-то,   наверное,
невозможно... Она выбрала тот, что помассивнее, сжала в кулаке,  досадуя  на
неудобство нелепой формы. Ну, ничего, только  бы  разрезать...  И  словно  в
ответ на эту мысль, рукоятка маленького кинжала дрогнула и как-то  неуловимо
изменилась,  уютно  устраиваясь  в  ладони.  Смотрите-ка,  а  в   деле   он,
по-видимому, хорош!
   Рукоятка стала теплой и как бы слилась с ладонью. Таира даже уловила чуть
ощутимую пульсацию, словно внутри кинжала забилось  тревожное  сердце.  Надо
обязательно испробовать это чудо в деле... И  тут  ее  мысли  прервали  едва
слышимые голоса. Они шли из одной каюты - она могла даже точно  сказать,  из
какой именно, потому что она располагалась рядом с заветным  пристанищем  ее
Скюза. Но голос - хриплый, молящий, иссушенный несдерживаемой страстью - это
не мог быть голос Флейжа! Это вообще был совершенно незнакомый голос.
   Она выпрямилась, растерянно прислушиваясь. Но вот второй голос,  женский,
произнес насмешливо и в то же время призывно: "Нет!.."
   И это была мона Сэниа.
   Девушка потрясла головой. Как же так? А очень просто: там, на башне, была
вовсе не принцесса. Действительно, зачем бы ей  карабкаться  по  ступенькам?
Какой-нибудь солнцезаконник решил-таки возжечь  Невозможный  Огонь...  Таира
поднялась,  чтобы  бесшумно   выбраться   наружу.   Голос,   захлебывающийся
бессвязными, неразличимыми в горячечной скороговорке словами, гнал  ее  вон,
потому что он был не просто пламенным - он был непристойным. Но она услышала
отчетливо произнесенное имя Юхани, и это ее остановило.
   Вот оно что. Кто-то ценой возвращения Юхани добивался...  Но  кто,  кроме
дружинников и троих тихриан, вообще знал о  Юхани?  Ответ  напрашивался  сам
собой: только Кадьян. Значит, все-таки он - тот, второй проклятый, и, вместо
того чтобы доставить Юрга к живому источнику, он каким-то образом  вернулся,
и вот-вот...
   Ну, это мы еще посмотрим! Она  с  легкостью  куницы  переметнулась  через
штабель коробок и снова невольно замерла, увидев в проеме  внутреннего  люка
силуэты принцессы и коленопреклоненного мужчины, обнимающего ее ноги.
   - Сначала верни мне сына, тогда посмотрим, - мурлыкающим,  сладостным  до
тошноты голосом говорила принцесса, - верни мне Юхани и разберись  со  своей
куколкой...
   - Да неужели ты не понимаешь, что она была мне нужна лишь для того, чтобы
ты, моя королева, увидела во мне мужчину, а не просто преданного оруженосца!
   До Таиры еще не дошел смысл этих слов, а рука уже  судорожно  сжалась,  и
клинок ответил наливающимся яростным жаром. Моя королева, видите ли!  И  это
тогда, когда Юрг, может быть, горит заживо в этом  Аду!  И  опоздай  она  со
своими сапожками...
   - Я сказала: сначала...
   - Не торгуйся, любовь моя, это недостойно королевы! - Голос уже был  едва
слышим, бархатистый, завораживающий. - У тебя будет все - и сын, и власть, и
вечная красота... Но сейчас - сейчас позабудь об этом...
   "Сейчас - сейчас я этого гада пришибу, -  с  холодным  бешенством  поняла
она. - И лучше всего - рукояткой. Как бы  ухватить  поудобнее..."  Оружие  в
руке налилось свинцовой тяжестью.
   И в этот миг прозвучало:
   - Позабудь обо всем и будь моею, делла-уэлла...
   Она закричала.
   Это не было какое-то слово - просто отчаянный крик,  который  вырывается,
когда внезапно видишь на краю пропасти человека.
   Или - себя.
   Он вскочил на ноги, и она наконец увидела его лицо - бумажно-белое  лицо,
и сузившиеся до щелок бесцветные глаза - глаза самого меткого стрелка.
   - Ты, - процедил он сквозь зубы, - ты, приставучая рыжая тля...
   Она вскинула руку, отгораживаясь от его слов,  -  и  в  тот  же  миг  три
лиловые молнии, свиваясь в ослепительный жгут, слетели с трехгранных  лезвий
и заполнили весь корабль беззвучной мертвенной  вспышкой.  Может  быть,  был
гром. Она не слышала. Она в