то с ней  может  случиться?
Она под защитой властелина всего этого необозримого дворцового  комплекса  и
еще какой-то дороги в придачу. Вон он, под аркой  явно  декоративных  -  или
ритуальных  -  ворот,  исписанных  витиеватыми  знаками.  Отдает  приказания
кому-то, отсюда невидимому.  Уже  балахон  натянул.  Любой  другой  в  таком
одеянии был бы уморителен, как пингвин. Только не этот. Собственно говоря, а
что на него все взъелись: сибиллу сослал  за  скудоумие,  старика  Рахихорда
посадил за возможное участие в заговоре. Имел право - средневековый монарх с
врожденным синдромом абсолютизма. Кстати,  в  европейской  истории  уже  был
прецедент: Ричард Третий. Во время лихой гражданской  резни  с  умилительным
ботаническим названием, когда  крошили  в  капусту  за  цветочек  на  шляпе,
порешил, может быть и за дело, незадачливого противника. А потомок оного, не
будь дураком, навещал на покойного короля таких собак в своих летописях -  и
придушенные принцы, и отравленные короли, - что до сих пор  им  впору  детей
пугать. Мало того, изобразил Ричарда не только уродом, по еще и горбатым,  а
у того и всего-то одно плечо было выше другого, перетренировался в детстве с
одноручным мечом при недостатке в организме кальция.
   А этого не зря прозвали Великодивным. Говорят, свел с  ума  всех  местных
дам. И мало того, что красив как бог, еще и голос, и врожденное благородство
в движениях, и еще одно, на что обычно  люди  не  обращают  внимания  и  что
доступно лишь тому, кто, как она, воспитан  в  охотничьей  семье,  -  запах.
Каждое живое существо имеет свой собственный, так сказать, ароматический код
- собакам это хорошо известно. Так вот, от Оцмара, от его теплой бархатистой
кожи  исходил  прямо-таки  опьяняющий  дурман,  легкий  и  неотразимый.  Это
счастье,  что  он  близко  не  подходит  и,  похоже,  не   имеет   намерения
дотрагиваться, - иначе она  за  себя  не  ручалась  бы.  И  если  бы  не  ее
синеглазый, но чересчур уж робкий космический Лель...
   Мона Сэниа появилась так же непредсказуемо, как и исчезла.
   - Ты еще не одета? - крикнула она. - Да что же ты... Гуен в небе,  только
кликни, корабль во внутреннем дворе - отсюда не разобрать, в  каком  именно,
но нам это не важно. Быстрее!
   Натягивая на бегу пингвиньи балахоны, они вылетели на площадку,  мощенную
деревянными плитками с выжженным узором. Оцмар посмотрел на них  внимательно
и печально.
   - Ты сгораешь от нетерпения, делла-уэлла, - проговорил он с укором. -  Не
так я хотел подарить тебе эту сказку. Идем.
   Таира думала, что они сейчас спустятся к подножию "лягушачьей"  горы,  но
вместо этого они прошли  под  античным  портиком  и  свернули  на  очередной
мостик, нависший над маковками и куполами  расположенных  ниже  теремков.  И
вдруг у девушки перехватило дыхание:  мостик  упирался  в  вершину  высокого
холма, поросшего травой, и там, протягивая ручонки к чудом не облетевшему на
ветру одуванчику, сидел светлокожий ребенок.
   - Эти нагорные цветы Кадьян доставил мне с Дороги Строфионов... - говорил
Полуденный Князь, но его уже никто не слушал.
   Оттолкнув их, мона Сэниа мчалась по дощатому настилу, едва касаясь его, и
Таира бежала следом, уже вскидывая руки, словно хотела упереться в невидимую
стену и остановиться на половине пути.
   Потому  что  на  осенней  поблекшей  траве  сидел  уродец,  макроцефал  с
неестественно  громадной  головой  и  цветом  кожи,  как  у   заспиртованных
экспонатов Кунсткамеры. И по всему было видно, что  он  раза  в  два  старше
Юхани.
   Таира подошла к замершей, как соляной столп,  принцессе  и  взяла  ее  за
руку:
   - Не расстраивайся, Сэнни,  это  просто  альбинос,  такое  бывает.  Нашли
этого, значит, найдут и твоего. Обязательно. Оцмар, миленький,  мы  доставим
тебе сколько угодно жемчуга, найди другого белого ребенка! Настоящего...
   - Не проси меня ни о чем, делла-уэлла, - приказывай. И я благодарен тебе,
потому что ты продлила число дней моих, наполнив их смыслом и целью.  А  что
касается перлов - все, какие есть в моей сокровищнице, уже принадлежат тебе.
Не  нужно  ничего  доставлять,  их  у  тебя  и  так  больше,  чем  у   любой
властительницы Тихри.
   - О господи, да зачем они мне? Жемчуга носили в романах Голсуорси,  да  и
то только по праздникам.
   - Пожелай, делла-уэлла, и с этого мига вся твоя жизнь станет  бесконечным
праздником!
   - Да ты что, издеваешься? Человек же заболел от горя!
   - Ничего, - холодно проговорил князь, - сибиллы не умирают. Даже от горя.
Хотя горюют они только тогда, когда теряют место при своем господине.
   - Слушай, - шепнула Таира принцессе, - а может,  пошлем  его  подальше  и
вернемся на корабль, а то его манеры меня несколько раздражают...
   - Нет.
   Нет так нет. Ей решать. Таира обернулась к Оцмару:
   - Ладно, праздник отложим на неопределенное время, а сейчас нам  хотелось
бы отдохнуть в узком кругу.
   - Как ты пожелаешь, моя повелительница. Но по дороге я хотел бы  показать
тебе то, что поможет нам отыскать второго ребенка.
   - Вот с этого и надо было начинать!
   И  снова  лестницы,  ворота,  галереи...  Один  раз  им  пришлось  пройти
несколько шагов над черным бездонным колодцем - хозяин дворца почему-то счел
необходимым любезно сообщить, что таких колодцев в этом городе  множество...
Таира наград