мгновенно выступивший на лбу липкий пот, Лронг перевел  дыхание  и
прислонился спиной к упругой обшивке корабля. Ему вдруг пришло на ум, что он
уже воспринимает этот летающий девятиглавый терем почти как собственный дом,
а суровых, хоть и молодых воинов в странной, наглухо застегнутой одежде  как
собственных братьев, давным-давно загубленных по воле проклятого властителя,
который сам именовал себя Оцмаром Великодивным, но чье имя чаще  упоминалось
- разумеется, в темных углах, подальше от чужих ушей Оцмаром...
   Он не успел произнести про себя то  оскорбительное  и  не  всем  понятное
прозвище, за которое даже не заточали в колодезную темницу,  а  скоренько  и
бесхлопотно, связав по рукам и ногам, закапывали  в  землю  живьем.  Смуглая
сухая ладонь легла на его запястье, и требовательный голос повторил:
   - Но почему мы не можем встретиться с этими анделисами?
   - Они не хотят этого. А их желание - закон.
   - Но если они ни с кем из тихриан не встречаются,  то  кто  же  знает  их
истинные желания?
   - Спроси об этом сибилло, моя повелительница. Я просто не знаю. Так  было
всегда, и это первый и наиглавнейший закон Тихри. Любой, кто преступит  его,
будет проклят, как это случилось не так уж давно с тем, кто правит на  нашей
дороге.
   Мона Сэниа уже привыкла к  тому,  что  свою  страну  аборигены  почему-то
называли "дорогой".
   - Ты говоришь о Полуденном Князе? - переспросила она.
   Травяной Рыцарь кивнул
   - А нельзя ли поподробнее?
   Лронг оглядел  сгрудившихся  вокруг  него  дружинников,  пожевал  губами,
словно прикидывая - говорить или все-таки не стоит? Может, и не  стоило,  но
на чужой дороге трудно тем, кто  не  знает  ее  колдобин.  Скрипнув  влажной
спиной по обшивке корабля, он опустился на землю и свесил  громадные  лапищи
между колен. Никто не последовал этому примеру - все остальные приготовились
слушать его стоя.
   - Собственно говоря, история эта короткая, потому как известны только  ее
начало - и то, к чему все пришло, а это, сами понимаете, еще не  конец.  Так
вот, еще при отце  нынешнего  князя  Отногуле  Солнцеликом  на  нашу  дорогу
снизошло довольство и сытая благодать. Может быть, урожаи были обильнее, чем
прежде, а может, сосед по левой дороге, Аннихитра, еще не лишился рассудка и
не пытался тревожить наши границы разбойничьими  набегами.  Так  или  иначе,
жить стало спокойнее,  столицы  княжеские  становились  все  богаче,  а  где
богатство - там разврат и беспутство. Отногул уже был  староват,  а  сибилло
при нем состоял вот этот, которого при дворе не стеснялись в глаза  называть
пнем замшелым. Одним словом,  когда  появился  наконец  у  Отногула  поздний
наследник, те из княжеских приспешников, что были помудрее, своих чад убрали
от двора подальше. Но наследный княжич, ясное дело, рос при  отце  -  и  при
всех его шлюхах, колдунах и фиглярах. Ничего удивительного, что при всеобщем
баловстве он уже к пяти годам обнаружил свой характер, преломить который  не
под силу было даже его собственному отцу. Говорят, мальчишка и  дюжины  слов
не знал, только "хочу!" - и пальцем в желаемое. Получал,  естественно,  все.
Но однажды он захотел... анделиса.
   - А как же он мог показать на него пальцем, если анделиса никто не видел?
- не удержалась Таира.
   - Мальчик уже в пять лет прекрасно сидел  в  седле,  и  как-то  путь  его
пролег мимо анделахаллы. Он спросил, что это за странная  конура  без  окон,
ему, на беду, объяснили. Он потребовал анделисов с  разноцветными  рукавами,
не зная, что такое почтение, он на всю дорогу смотрел как на сборище игрушек
для себя. Но тут он впервые наткнулся на глухое неповиновение. Он приказывал
-  но  его  повеление  не  выполняли.  Кого-то  он  там,  говорят,   не   то
собственноручно задушил, не то зарубил... Не помогло. Да тут  еще  и  старый
князь вмешался, впервые стал наставлениями донимать. Княжич терпел-терпел, а
потом дождался Невозможного Огня,  проскользнул  мимо  стражи,  а  может,  и
подкупил ее. Одним словом, он добрался до Травяного Приюта,  когда  там  как
раз появились анделисы. Что там произошло, никто не ведает, - говорить о том
запрещено и по сей день, но только  нашли  молодого  наследника  без  памяти
среди мертвых тел, и на груди у него... я бы не поверил, если  бы  этого  не
видел мой отец, - на груди у мальчика означился след "поцелуя анделиса"!
   Великан замолчал, переводя дыхание после столь длинной речи. Слушатели же
пребывали в легком недоумении.
   - Прости, благородный рыцарь, - решилась наконец принцесса,  -  но  смысл
этого иносказания нам неясен.
   Лронг поднял голову и пристально посмотрел на нее:
   - Может быть, у вас это называется как-то по-другому, но, по  тихрианским
легендам, анделис, целуя человека, переносит в него каплю собственной крови.
И с этого мига  в  человеческой  крови  заро