ушек, - буркнул себе в усы
шаман. - Сибилло обещало предоставить шурушетра, и только.
   Ну, вот и первое препятствие - этот старый пень нашел время набивать себе
цену.
   - Ну, дедулечка, ну пожалуйста, - Таира опустилась на колени и обвила его
плечи нежными совсем не по-детски руками. - Ты же у нас самый  справедливый,
самый всемогущий... - Вероятно, она владела тем  врожденным  даром  уговора,
которым  обладает  большинство  земных  женщин,   когда   результат   важнее
произносимых слов. - Я тебе подарю все свои бусы для твоей прекрасной бороды
- хочешь? Я подарю тебе этот амулет, когда мы здесь все дела закончим, -  не
желаешь? Ах, желаешь. Чудненько. Ну, что еще тебе,  старый  ко...  уважаемый
аксакал? Если хочешь, я позволю тебе поносить себя на руках - я легонькая...
   Невинный взмах ресниц в сторону  Скюза,  сопровождающий  эти  слова,  был
совершенно неописуем.
   Рыцарь Лронг  устрашающе  шевельнул  бровями  и  откашлялся,  намереваясь
вмешаться. Но шаману, похоже, уже хватило.
   - Сибилло согласен принять твои дары, о дитя, чья  кожа  благоухает,  как
похлебка из восьми трав и ягод. Сибилло выполнит все,  что  решили  без  его
соизволения. Но не раньше, чем ты расскажешь о том, что  видела,  побывав  в
недоступном  для  всех  жителей  Тихри  священном  месте.  Ты  расскажешь  и
за6удешь, иначе тебя опустят в самый глубокий колодец,  где  ты  умрешь  без
еды, питья и анделиса. И ты забудешь все, что слышал, Травяной рыцарь!
   - Ну расскажу я все тебе, когда вернетесь, что время терять?
   - Сибилло желает, чтобы его уши были первыми.
   "Ну, старый козел, я тебе бусы для твоей сивой бороденки в серной кислоте
намочу!" - мысленно пообещала Таира, как-то  не  представив  себе,  где  она
возьмет на Тихри это химическое соединение.
   - Отправляйся не  мешкая,  -  повелела  принцесса  голосом,  не  терпящим
возражений. - Волшебной силой, данной мне древними богами, я  каждое  слово,
слетевшее с уст моей младшей сестры, направлю прямо в твои досточтимые  уши.
Ступай, Флейж.
   Названный дружинник поплотнее надвинул на  лоб  свой  изумрудно-оранжевый
обруч, взял за руку худощавого Киха и, сделав  маленький  шажок  в  сторону,
исчез. Если бы отсюда была видна крыша дворца, то  две  закутанные  в  плащи
фигуры, возникшие у самой ее кромки, говорили бы  о  том,  что  операция  по
освобождению рыцарственного узника началась удачно.
   -  Держи  этого  самолюбивого  хрыча   в   беспрекословном   повиновении,
посоветовал Флейж младшему собрату. - В случае  чего  пригрози  ему  ямой  с
ледяными троллями. А вон и твой экипаж. Ужин переваривает.
   Шурушетр опустился на брюхо,  так  что  сочленения  его  сложившихся  под
острым  углом  ног  поднимались  высоко  над  туловищем.  Возле  устрашающих
челюстей валялись ошметки какой-то одежды.
   - М-да, - заметил Ких, - боюсь, что в повиновении придется  прежде  всего
держать эту зверюгу.
   - Не робей, дружинник Асмура. У тебя два десинтора и  на  крайний  случай
шаг назад для исчезновения.
   - Ну, ободрил...
   Шурушетр зевнул - словно клацнул железный сундук.
   - Ну, я пошел за стариканом.
   Когда он снова появился, уже с шаманом,  последний  попытался  изобразить
возмущение тем неподобающим ему местом, на котором они  очутились,  но  один
взгляд сверху на собственное чудовище заставил его примолкнуть.
   - Сибилло никогда не думало... - пробормотал он.
   - Тебя прямо на спинку, уважаемый? - спросил Ких.
   - Только подалее от морды. А сам сразу заползай в полость, чтоб  животина
тебя не учуяла и не взволновалась.
   Флейж еще некоторое время постоял на крыше, наблюдая за  тем,  как  шаман
подталкивает Киха, заползающего в наспинную сумку, нашаривает  что-то  вроде
вожжей, отчего на морде у страшилища захлопывается подобие капкана, и  концы
этих ремней обвязывает вокруг собственной... гм...  талии.  Вероятно,  чтобы
ветром не сдуло.
   Затем до его слуха донесся  понукающий  вскрик,  и  исполинский  сумчатый
паук, разом поднявшийся  на  гладких,  словно  отполированных  и  так  и  не
сосчитанных ногах, помчался по городу, набирая крейсерскую скорость.
   Туда, где в рыжем зареве никогда не угасающего  заката  должен  пламенеть
изначально белокаменный городок с игрушечным названием Ракушечник.
   А оставшиеся возле Анделисовой Пустыни расположились на  свежих  пеньках,
приготовившись слушать рассказ Таиры и ожидая только сигнала от Киха.
   Наконец до них долетело: "Мы в пути".
   Девушка  глубоко  вздохнула,  словно  заранее  выражая  сочувствие  своим
слушателям, - рассказчица она была, честно говоря, никудышная.
   - Ну, во-первых, мы здесь можем  спокойно  оставаться  до  того  момента,
когда погаснет этот маяк, -  она  кивнула  в  сторону  города,  над  которым
подымался видный даже  отсюда  ствол  полосатого  дыма,  похожего  на  хвост
кошачьего лемура. - Я спрашивала Чернавку, она говорит, что до