едьмой крэг умчался к дымящимся руинам, покинув корабль.
     Осталось трое.
     Нужно было перебираться  на  следующую  планету,  но  Асмур  и  здесь
помедлил  -  вернулся  на  то  место,  где  его  чуть  было  не  испепелил
сокрушительный разряд, и набрал в горсть мелких  стекловидных  осколков  -
память о грозной игре.
     И - еще один перелет.
     Четвертая Крестцовая была более чем прохладна и, как того боялись все
дружинники, снова не удовлетворила теплолюбивого дузова крэга.  Зато  Сорк
получил от командора простейший приказ - спустить воду из  горного  озера,
расположенного в самой середине причудливо изогнутого полуострова.  Что-то
трепыхалось  в  его  глубинах,   изредка   показываясь   на   поверхности,
безобразное и неповоротливое.
     Взорвать перемычку, отделявшую озеро от морского залива,  было  делом
нескольких  минут;  вода  устремилась  в  новоявленное  русло,  постепенно
обнажая покрытые тиной откосы. Когда  же  ее  осталось  не  более,  чем  в
человеческий рост, в ней панически забились головастые сине-зеленые твари.
Кружа над постепенно понижающейся поверхностью воды, Асмур всматривался  в
глубину  мелеющего  озера,  словно  пытаясь  понять,  чем  же  не  угодили
очередному претенденту  на  собственную  планету  эти  безгласые  туши,  с
которыми во все оставшиеся годы крэгу не придется ни разу  столкнуться,  с
позволения сказать, лицом к лицу? Крэги никогда не проявляли бессмысленной
жестокости и, возможно, снизойди они до переговоров с людьми - можно  было
бы договориться до более милосердного варианта.
     Но дискуссии с крэгами исключались, и оставалось лишь  положиться  на
собственную находчивость, которая смогла бы облегчить судьбу ни в  чем  не
повинных обитателей озера.
     Многие из них были крупнее джасперианского коня; бесформенная  голова
с необъятной круглой пастью и пучком гибких  усов  над  нею  переходила  в
конусообразное тело,  окаймленное  двумя  полотнищами  плавников.  Водяное
чудище напоминало помесь гигантского  бычка  со  скатом,  и  было  в  этих
неповоротливых тушах что-то  бесконечно  безобидное  и  жалкое.  С  другим
командором и сами юноши, возможно, устроили бы сейчас охоту  на  иноземных
тварей, - то ли от азарта, воспитанного многочисленными турнирами,  то  ли
ох стремления как можно скорее закончить затянувшийся поход  и  вернуться,
наконец, на желанный Джаспер. Но здесь все они одновременно  почувствовали
жалость к этим беспомощным существам, обреченным на бессмысленную гибель.
     Командор взмахнул плащом и широким жестом указал туда, где уступы гор
спускались к морю. Но юноши уже поняли, они улавливали каждую мысль своего
предводителя даже не с полуслова, а с полужелания; и когда он,  снизившись
до самой воды,  привстал  на  стременах  и,  оттолкнувшись  от  шеи  коня,
перескочил на хребет неповоротливому  земноводному,  все  последовали  его
примеру, и десять черных лоснящихся тварей вместе с людьми  на  их  спинах
растаяли, уйдя в _н_и_ч_т_о_, словно  их  и  не  было,  чтобы  через  долю
секунды очутиться уже в морской безбрежной стихии, где  они  были  надежно
укрыты от зоркого взгляда крэга.
     Это была  добрая  охота,  и  дружинники,  мокрые  с  головы  до  ног,
состязались друг с другом в скорости, а воды в бывшем озере уже совсем  не
осталось, и к последним страдальцам пришлось брести по колено  в  тине,  и
началось новое  состязание  -  погоня  за  детенышами,  которые  старались
зарыться в ил, но тут в дело вмешались кони, зараженные порывом  людей,  и
их чуткий  нюх  и  сильные  копыта  помогли  откопать  несколько  десятков
препотешных головастиков; когда же последний был спасен, все, не дожидаясь
приказа, ринулись в воду  -  смывать  грязь  и  тину,  которая  делала  их
похожими на водяных духов, и только эрл Асмур, первым окунувшийся в  воду,
не снимая, как всегда, скафандра, стоял теперь на страже, зорко  оглядывая
берег и небо с прибрежного утеса. Да, если  подумать,  странный  получался
поход... Как будто бы и битвы были, и опасности, и трудности - и в  то  же
время  всех  не  покидало  какое-то  упоение  подвигами,  всегда  добрыми;
перелетами, всегда удачными; забавами, всегда  благородными.  Судьба  была
благосклонна к ним, словно позабыв о зловещих ночных козырях.  И  была  во
всем это  какая-то  ненасытность,  неутоленность,  как  будто  нужно  было
натешиться на  всю  жизнь,  которая  больше  никогда  не  будет  ни  такой
радостной, ни такой беззаботной, ибо самую тяжкую долю всегда нес на  себе
их командор. Вот и сейчас:  они  плещутся,  гоняясь  за  морскими  жирными
угрями, а он застыл, как изваяние, на прибрежной скале, и белый гибкий  ус
спасенного чудовища намотан на лиловую перчатку. И в  этом  была  какая-то
странность: не было планеты, с которой благородный эрл не унес бы  подарка
для своей царственной супруги, какой бы  дорогой  ценой  этот  сувенир  ни
доставался.
     И в то же время не похоже было, что он спешит вернуться на Джаспер.
     Мокрые и счастливые,  уносящие  в  волосах  кристаллики  соли,  юноши
вскакивали на коней и возвращались на корабль. Последним покинул берег эрл
Асмур,  сквозь  темное  лицевое  стекло   скафандра   проследивший   полет
ширококрылой птицы, брезгливо сторонящейся кромки  воды,  словно  угадывая
там, в глубине, бесшумное скольжение спасенных чудищ.
     Перелет оказался счастливым:  планета,  на  которую  они  опустились,
прожаренная солнцем и окутанная плотными сернистыми газами,  не  позволила
бы людям сделать ни единого вдоха - но тем не менее привередливый крэг, за
которого так боялся Дуз, благосклонно ки