о  взрываясь  снопом  искр,  то
покрываясь змеящимися струями дыма. Таким образом  приказ  крэга  был  уже
выполнен,  и  дальше  следить  было  не   за   чем,   но   оторваться   от
величественного зрелища было просто невозможно, и крылатые всадники парили
в ночном небе, то уходя к волнистым облакам, то спускаясь так  низко,  как
только могли выносить опаляющий жар  их  кони,  опьяненные  этой  огненной
скачкой.
     И  вдруг...  Все  случилось  слишком  быстро,  чтоб  кто-нибудь  смог
вмешаться - хотя и вмешиваться-то было не во что; но  на  одном  из  таких
виражей вороной конь Асмура, направленный властной  рукой  своего  седока,
резко пошел вниз и вдруг камнем упал в дымный, еще не  успевший  вспыхнуть
куст.
     Дружный вопль  ужаса  пронесся  над  пылающим  лесом,  и  все  девять
оставшихся всадников тут же повернули коней, чтобы  броситься  следом,  но
вороной  уже  взлетал,  подрагивая  опаленными  крыльями,  и,  сделав  над
пожарищем последний круг, направился к стоянке мака.
     Когда неуспевшие оправиться от этого потрясения дружинники опустились
на стоянку, Асмур как ни в чем не бывало сидел возле маленького  водопада,
и вороной подставлял под  его  искрящиеся  от  лунного  света  струи  свои
многострадальные крылья.
     Никто не посмел задать ни одного вопроса  -  да  в  этом  и  не  было
необходимости: командор был волен поступать как ему вздумается. Тем более,
что юноши поняли, какая причуда толкнула в огонь их предводителя: рядом  с
ним на черных камнях лежал ворох радужных перьев. Мона Сэниа...  Рад  инее
любой из них пошел бы и не на такое безрассудство.
     И этот поступок их  командора,  вырвавшего  из  моря  огня  сказочный
подарок для своей невесты, возвел их отношение к нему в ранг поклонения.
     Но оказалось, что это -  только  начало.  Бес  удальства  вселился  в
воинственного эрла, да и планеты, как на грех, все оказывались с  изъяном,
и приходилось прикладывать немало трудов и смекалки, чтобы удовлетворить и
капризы крэгов, которым всегда что-нибудь мешало, и... неожиданные причуды
командора.
     Возле Уздечки больше не было планет - пришлось отправляться к дальним
звездам, Седлу и Крестцу. Ближе, правда, располагалось одно солнышко  -  в
"Анналах" оно носило интригующее название "Чакра Кентавра",  поскольку  на
старинном рисунке, изображавшем Кентавра, это светило размещалось как  раз
в середине лба, между глазами. Кому-то из молодых дружинников пришло на ум
безобидное прозвище - Звездочка-Во-Лбу.
     Но странное дело - за полторы тысячи лет побывать здесь было  некому,
и тем не менее название этого солнца было перечеркнуто жирным  крестом,  а
на полях страницы угрожающе значилось: "звездные волки!"
     Командор не нуждался ни в советах,  ни  в  одобрении  -  он  попросту
оставил Звездочку-во-лбу в стороне и пошел прямо на Крестец.
     Оставалось еще четыре крэга - из них  больше  всего  опасений  внушал
отцовский поводырь Дуза - привыкший к тропической жаре, он отказывался  от
одной планеты за другой, предоставляя свою очередь тем, кто был  не  столь
теплолюбив. Целая цепочка планет голубоватого мерцающего Крестца  тоже  не
обещала быть жаркой, к тому же большинство было просто газовыми гигантами.
Одна, правда, даже напомнила звездным скитальцам их родной Джаспер, но  на
дневной  стороне,  постоянно  обращенной  к  светилу,  самое  удобное  для
обитания  место  было  занято  какой-то  доисторической  башней,  очевидно
сооруженной космическими пришельцами с других планет.
     Башня  не  помешала  бы  крэгу  и  даже,  наоборот,  служила  бы  ему
превосходным  насестом,  если  бы  не  одно  обстоятельство:  уходя  своей
вершиной в грозовые  облака,  она  служила  превосходным  коллектором  для
собирания атмосферного электричества, и время от времени с  венчающего  ее
шара срывалась мощнейшая молния, бившая во что попало  -  и,  естественно,
даже почти бессмертному крэгу отнюдь не улыбалось попасть под испепеляющий
разряд.
     Но пожелания крэга - закон, а  ему  возжелалось  стереть  злополучную
башню с лица планеты. Сделать это было бы чрезвычайно легко,  если  только
не соваться туда, где на желтом  песке  виднелось  множество  стеклянистых
пятен от ударов супермолний. Но Асмура словно манили к  себе  эти  границы
реальной опасности; вот он приблизился к мертвой зоне, отсчитывая интервал
между молниями по ударам собственного сердца, но в  последний  миг  четкий
контур его  фигуры  размылся  и  исчез  -  эрл  предусмотрительно  ушел  в
н_и_ч_т_о_.
     И в ту же секунду громовой удар потряс воздух, и на  том  месте,  где
только  что  виднелся  темно-лиловый  силуэт,  ослепительный  столб   огня
врезался в землю.
     Молодежь, не смея приблизиться без зова, замерла в недоумении. Асмуру
достаточно было, ничем не рискуя, точными  движениями  направить  зарядные
шашки к самому подножью башни, перебросив их через _н_и_ч_т_о_, как в свое
время - магические игральные карты.
     Но ему, казалось,  нравилось  искушать  судьбу,  и,  точно  рассчитав
момент относительной безопасности,  командор  появлялся  в  самом  опасном
месте - у подножья башни; возникая всего на  какую-то  долю  секунды,  там
обрисовывалась  и  тут  же  исчезала  гибкая  проворная  фигура  в  темном
полускафандре, умело размещавшая заряды возле башенных опор. Да,  он  умел
сочетать удаль с осторожностью, их командор, и вскоре  все  было  сделано.
Дрогнула земля, и десять коней разом заржали, пригибая  головы,  а  башня,
изламываясь и прочерчивая в грозовом  небе  медленную  дугу,  уже  падала,
рассыпаясь ржавым прахом.
     И