т,  тогда
другое дело. А сейчас получится, что прибежал оправдываться. И Горь-
ка сбивчиво проговорил:
     - Его отец,  он же... так просто. А ты милиционер. А там книга,
ее украли...
     - Милый мой,- зевнув,  сказал старшина  Валохин.-  Я  занимаюсь
кражами,  когда приказывает начальство. Вчера, например, зани мался.
А сейчас мое дежурство кончилось,  могу отдохнуть...  А тебе пора об
уроках думать! Небось, проболтался, опять ничего не сделал.
     - Тебе только одно: уроки, уроки...- устало сказал Горька.
     - Что-о? - изумленно протянул отец.
     - То, что слышал,-проговорил Горька.- Будто я не человек, а ма-
шина какая-то для деланья уроков. Ничего другого от тебя не слышу...
Даже на рыбалке про уроки долбишь. . .
     Он увидел отцовский открытый от удивления рот, хмуро усмехнулся
и пошел к двери.  Ему было все равно. В дверях стояла испуганная ма-
ма.
     - Стоп,- сказал в спину отец.- Ты что,  рехнулся? Стой, говорю!
     Горька оглянулся.
     - Ты что?!- рявкнул отец.- Давно не получал?!
     - А!  Не пугай,-пренебрежительно сказал Горька.  Отец поморгал,
потом поднялся со стула.
     - Ох и осмелел ты, я смотрю. С чего бы это?
     - А надоело бояться,- равнодушно объяснил Горька.
     Слишком сильным было его горе,  слишком большой тоска по Журке,
слишком жгучей досада. Страха не осталось.
     - Надоело,- повторил он.- В школу идешь - Маргариту боишься, да
двоек, да замечаний,  домой приходишь - тебя боишься. И днем боишься
и ночью... Почему другие живут и не боятся, а я должен?
     - Другие живут, потому что ведут себя как люди...
     - А я тоже человек... Это только ты со мной, как... как с теми,
кого на улице ловишь! И с мамой тоже! Орешь только на нее...
     - Славик,  не надо...- тихо сказала мама.  Она иногда,  в самые
ласковые минуты, называла Горьку - Горислава - по-своему: Славик.
     Горька подошел  к ней,  молча обхватил,  приник лицом к теплому
маминому платью. И услышал, как отец резко потребовал:
     - А ну иди сюда!
     - Не вздумай...- незнакомым ровным голосом проговорила мама. То
ли отцу, то ли Горьке. Горька всхлипнул и сказал:
     - Да пускай. Мне привыкать, что ли...
     - Не  смей  трогать ребенка,- тем же голосом сказала мама.-Если
тронешь еще, к вашему подполковнику пойду. Понял?

     Утром Журка ожидал,  что Иринка спросит:  "Ну как,  не  нашлась
книга?"  И  он  готов  был  насупленно ответить:  "Где ее теперь най
дешь?" Но Иринка ничего не  спросила.  Она  была  молчаливая,  будто
слегка обиженная. Но, когда он спросил по привычке: "Чего надутая?",
она встряхнулась и сказала:
     - Нет, все в порядке.
     А с Горькой было не в порядке.  В классе он и Журка сказали ми-
моходом друг другу:  "Привет".  Но это ничего не значило.  Так можно
поздороваться даже с врагом.  На переменах Горька  не  подходил,  на
уроках  на  Журку ни разу не оглянулся.  А подойти самому Журке было
стыдно.
     Мысли о Горьке,  о книге,  о том,  что теперь делать,  сидели в
Журке как заноза.  До самого конца уроков.  А когда уроки кончились,
Иринка сказала:
     - Теперь пойдем к нам.
     - Мне сперва домой надо.
     - Сначала к нам.  Чтобы успеть в магазин до обеда.  Твоя  книга
лежит в магазине "Антиквар".
     - Откуда ты знаешь?!
     Иринка знала  от Горьки.  Он вчера вечером пришел к ней и сооб-
щил: "Скажи своему Журке, что книгу его кто-то загнал магазину..."
     И потом сердито и коротко рассказал, как увидел пропажу.
     - А почему он ко мне не пришел?- нервно спросил Журка.
     - Объяснить? Или сам догадаешься?
     Журка понял, что краснеет. И проговорил с досадой:
     - А ты тоже... Не могла сразу сказать?
     - Чтобы ты все уроки как на иголках  сидел?  Будто  я  тебя  не
знаю...
     - А вдруг ее уже кто-то купил?
     - Да ну, так сразу! Это же не "Граф Моете-Кристо".
     - Надо скорее в магазин!
     - Надо  сначала к нам,  за папой.  Я договорилась,  что он тоже
пойдет. С нами с одними кто станет разговаривать?
     Но и  с  Игорем Дмитриевичем сначала разговаривали не очень лю-
безно.  Когда он попросил достать из-под стекла  книгу,  насупленная
пожилая продавщица буркнула:
     - Тридцать пять рублей.
     - Меня  интересует  не  цена,  а книга,- сдержанно сказал Игорь
Дмитриевич.  Продавщица нехотя полезла под стекло. Журка осторожно и
ласково,  как вернувшегося домой голубя, взял книгу в ладони. Но те-
перь это была не его книга.  Хотя вот и дедушкина печать  и  знакомо
каждое пятнышко на тит