к морю, отдыхать и загорать.

Коля с разбега ударился в прозрачную стену – вход в институт. Но стена не 
открылась, как утром, когда он выходил. В институт нельзя входить посторонним, 
потому что обращаться со временем надо осторожно. Только те, кто специально 
учится этому, допускаются в здание.

Коля бился о прозрачную дверь, как муха о стекло. Вот она рядом, лестница на 
второй этаж, и там, за ней, – кабина времени, дверь в прошлое.

Вот-вот выскочат преследователи. Отчаявшись, Коля побежал вдоль стены, надеясь, 
что найдет какой-нибудь запасный выход, который забыли закрыть.

Не успел Коля скрыться, как перед Институтом времени показались пираты. Они 
издали видели, что Коля подбегал к зданию, и решили, что он уже внутри. Из-за 
угла Коля увидел, как они остановились перед входом. Уже начало темнеть, и 
место, где он спрятался, было покрыто синей глубокой тенью. Колей вдруг 
овладела надежда, что пираты постучатся-постучатся в дверь, а потом уйдут. Или 
кто-нибудь пройдет мимо и спугнет их.

Но пиратов не так легко провести. Они сразу поняли, что прозрачная преграда не 
поддастся их толчкам, и догадались, что мальчик, за которым они гнались, не мог 
туда проникнуть, раз у него нет электронного ключа. Они разделились и пошли в 
разные стороны вокруг здания.

Толстяк прошел на расстоянии одного шага от лежавшего в траве Коли, и, если бы 
он сам так громко не пыхтел, наверняка бы услышал, как громко бьется у Коли 
сердце. У следующего угла он встретил своего сообщника, и они начали совещаться.
 До Коли доносились приглушенные 
голоса:
– Шпппш-грххх-вппр.

– Гппрр-кхж-дппнр.

Коля не понимал пиратского языка и, затаившись, следил, что они будут делать. А 
пираты решили, что Коля как-то пробрался внутрь.

Толстяк вытащил из-под плаща блестящую штуку, которую в автобусе Коля принял за 
пистолет. Худенький отступил на несколько шагов назад. Толстяк прицелился в 
закрытое окно первого этажа, и сверкающий луч врезался в стекло. Это стекло 
нельзя было разбить кулаком или камнем, но ведь никто, когда строили Институт 
времени, не предполагал, что против него будет применен космический бластер.

Коля услышал, как зашипело стекло, и расплавленные ручейки, красные в вечернем 
свете, поплыли, затвердевая, по коралловой стене.

Пираты стояли, ждали, пока коралл остынет, чтобы не обжечься.

Потом худенький бросил на подоконник голубую накидку, а толстый начал 
протискиваться в узкое окошко. Через минуту наружу торчали только его ноги в 
башмаках с загнутыми носками. Слышно было, как плюхнулась тяжелая туша и 
наступила тишина.

Худенький 
спросил:

– Пхрфшк?
Изнутри 
раздалось:
– Фртт-трттф.

Худенький отошел от окна и поспешил за угол – стеречь вход, чтобы Коля не 
выскочил.

Самое лучшее для Коли было отлежаться в высокой траве, пока толстяк не вернется 
обратно и бандиты не уйдут искать счастья в другом месте. Но у Коли была теперь 
только одна мысль: скорее добраться до кабины времени – и домой, домой, домой...

Сосчитав до пятидесяти, он поднялся и перебежал к окну. Толстяк мог притаиться 
там и ждать. Поэтому Коля сначала присел на корточки под окном, прислушиваясь, 
а когда ничего не услышал, поднялся и заглянул внутрь. Окно вело в пустую 
комнату, где вдоль стенки стояли роботы-уборщики. Дверь в коридор была раскрыта.
 Коля подтянулся на руках. Подоконник доставал ему до подбородка, и забраться 
внутрь удалось не сразу: усталые ноги скользили по коралловой стене, руки были 
вялыми, как ватные. Вдруг сзади раздался тонкий 
голос:
– Ага, 
попался!
И Коля понял, что все погибло. Худенький бандит услышал, как он карабкается, и 
поспешил сюда. И тогда случилось совершенное чудо: ноги нашли какую-то 
выпуклость на стене, руки, словно стальные, подтяну