прилетели на скоростном корабле. Что вы думаете по этому 
поводу? Перехожу на прием.

– Я думаю, что Второй капитан где-то на этой планете, – сказал Полосков.

– А я думаю, что нам лучше сейчас улететь отсюда, – сказал Зеленый. – Нас всего 
трое, и наш корабль не защищен от нападения. Мы должны немедленно лететь к 
населенной планете и оттуда связаться с Землей или Фиксом. Оттуда прилетит 
специальный корабль из Службы галактической безопасности. Они лучше нас 
справятся с неожиданностями.

Зеленый, конечно, говорил разумно. Но он всегда преувеличивает трудности и 
опасности. Поэтому я 
сказал:
– Пока что никто на нас не нападает. Хотя, конечно, мы должны принять меры 
защиты.

– Правильно, – согласился со мной Полосков. – Улетать так вот, сразу, мне не 
хочется. Сначала мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь Второму 
капитану.

– Правильно, – сказала Алиса.

– Даже удивительно! – сказал Зеленый. – Можно подумать, что я струсил. А я 
просто стараюсь быть разумным. На борту у нас ребенок и беззащитные звери. 
Может так получиться, что мы капитану не поможем и сами пострадаем. Но если 
капитан решает, что нам нужно остаться, я буду сражаться до последнего патрона.

– Ну, до этого, надеюсь, не дойдет, – ответил я. – Мы прилетели сюда для того, 
чтобы выяснить, не случилось ли беды с одним из капитанов. Мы ни на кого не 
собираемся нападать и ни с кем не хотим воевать.

– А я, кстати, не такой уж беззащитный ребенок, – сказала Алиса. – Поедем на 
поляну?
– Погоди, – сказал я. – Посмотрим еще в зеркала.

Но больше там ничего не происходило. Так ничего и не дождавшись, мы с Алисой 
все-таки взобрались в вездеход и объехали на нем окрестности поляны. Мы нашли 
только следы посадки корабля за холмами. Трава там была выжжена тормозными 
двигателями, и узкая тропинка вела сквозь кусты к поляне.

Мы вернулись к обеду и застали Зеленого в кают-компании. Он задумчиво стоял 
перед зеркальными цветами и тянул себя за рыжую бороду. В другой руке у него 
была вибробритва.

– Ты чего, Зеленый? – спросил я.

– Думаю, – ответил механик.

В зеркалах отражался тихий солнечный день.

– Я думаю, – продолжал Зеленый, – сколько живут эти цветы.

– Наверно, несколько дней, – сказал я.

– А вдруг им вовсе не несколько дней, а много лет? Вдруг они год за годом 
запоминают все, что происходит вокруг? Посмотри, какие толстые зеркала – 
сантиметров по шесть каждое. И очень плотные. А за два дня, пока стоят у нас, 
они не стали тоньше. Можно, Алиса, я произведу операцию над одним 
цветком?
– Давайте, – сказала Алиса, которая сразу сообразила, в чем дело.

Зеленый перенес один из цветков на стол в лабораторию, закрепил его зажимами и 
начал тонкую операцию.

– Я сниму сразу сантиметр, – сказал он.

– Погоди, – остановил я механика. – Начни с тонкого слоя: может быть, ничего и 
не получится.

Зеленый послушался меня и включил вибробритву. Индикатор, белый от любопытства, 
вышел из угла и подошел поближе, тихо переступая ногами-палочками. Кустики 
зашевелились в своей клетке – думали, что будут давать компот. 
Паук-ткач-троглодит перестал вязать шарф.

Тонкий слой, прозрачный, словно целлофановая пленка, отделился от зеркала. 
Зеленый ос