они не могут справляться с 
обязанностями или своими действиями наносят вред обществу и государству.
	Мы по-прежнему едем в машине, и я утомленно-расслабленно наблюдаю за 
освещенными солнцем домами и сияющим снежной белизной городом. Мой спутник 
хладнокровно замечает:
— 	Когда Россия выздоровеет, мы с тобой помрем. Не ужели тебе в этом бардаке 
все-таки нравится жить?
— 	Во-первых, не скучно, — говорю я, — а во-вторых, никакого удовольствия от 
всеобщей нелепости я не получаю. Но что делать, порядок лечится хаосом. В этой 
стране на человеческую логику надеяться бесполезно. Зато жить по-Божественному 
очень хорошо.
	—	Ты знаешь, у меня неделю назад в Германии был любопытный случай, — говорю я. 
— Женщина записалась ко мне на прием. Сначала ехала в электричке. Потом вышла 
на перрон для того, чтобы пройти несколько квар талов. И вот представь, она 
стоит на перроне, стоит в Германии, где понятие «хамство» просто исключено. К 
ней подходит другая женщина, с размаху бьет ее ногой по ноге, потом обалдело на 
нее смотрит, извиняется и уходит. И вот пациентка сидит передо мной, 
рассказывает об этой ситуации, на ее красивом лице я до сих пор вижу изум ление 
и непонимание.
	—	Скажите, что это было? — удивленно спрашивает она.
	Я плавно машу ей рукой:
— 	Это Вам сверху намекнули, что сеанс уже начался.
— 	Как это? — не понимает она.
	У Вас внутренние претензии к людям в плане иде алов, морали, нравственности и 
человеческой любви огромны. В обычной ситуации эта агрессия выходит плавно, 
понемногу. И это рождает дискомфорт в отношениях с людьми, проблемы по здоровью 
и по судьбе. Вы идете на прием, и все процессы начинают стремительно ускоряться.
 Ваша агрессия против окружающих людей увеличивается в сотни и сотни раз. 
Жертва притягивает преступника. Хочу вас поздравить, хоть и со скрипом, но на 
50% вы эту возможность приняли.
	—	А теперь плавно переходим к России, — обращаюсь я к собеседнику. — Здесь 
таких возможностей для очи щения в тысячи раз больше, чем в Германии. Россия — 
рекордсмен не только по коррумпированности, но и по хамству. Хотим привести в 
порядок окружающий мир, нужно привести в порядок свою душу.
	Мы подъезжаем к светофору и останавливаемся на красный свет. Загорается 
зеленый и мы трогаемся с места. Мой сосед нажимает на газ и машина рывком 
уходит вперед. В этот момент перед нами резко вырастает автомобиль, который 
ехал перпендикулярно нам на красный свет.
	Водитель пытается тормозить, но поздно. Мы с размаху ударяемся о пролетающий 
мимо автомобиль. Он несется дальше, на ходу разворачиваясь на 180°. Со всего 
маху ударяется о стоящий у тротуара другой автомобиль и с развороченным 
бампером, проехав еще метров 10, останавливается. Мы выходим из машины и 
начинаем осмат-ривать результаты аварии. У нашего «мерседеса» срезан передний 
бампер, а в остальном машина не пострадала.
	К нам подходит мужчина лет 30 и дает свою ВИЗИТНУЮ карточку.
— 	Я видел, как вы ехали на зеленый свет и могу это подтвердить, — говорит он. 
— Сейчас, извините, мне некогда, я должен ехать дальше. — Из разбитой машины не 
спеша выходит молодой человек, слегка бандитской наружности.
— 	В общем так, — говорит он, — я ехал на зеленый а вы на красный.
	—	Сейчас подъедут инспектора ГАИ, с ними будем говорить, — отвечает мой 
спутник.
	 Я только пожимаю плечами при этом разговоре. Это Россия, в конце концов. Если 
у этого паренька хорошие связи, я не удивлюсь, что при 3-х свидетелях в нашу 
пользу, в конце концов выяснится, что на красный свет ехали мы, а не он. Мы 
минут пять ходим, осматриваем место происшествия.
	—	Слушай, — говорю я своему приятелю, — мне хо лодно, пойдем в машине посидим.
	Мы подходим к машине и садимся в нее. Я начинаю смеяться. Мой спутник 
удивленно смотрит на меня.
— 	Что случилось?
— 	Мы тут ехали, хаяли с тобой Россию.
	Я сам и пытался хоть как-то глубинно снять претензии к России, внешне-то 
получалось, а внутри пока нет. Вот нам и намекнули сверху, что мы не так 
плохо-то еще и живем. Что ситуация может быть намного хуже. Если бы на 
полсекунды раньше мы выехали на перекресток, то идущая на красный свет машина 
ударила бы в боковую дверь, где я сидел. От меня бы осталось кровавое месиво, 
да и ты бы огурцом не выглядел.
	Я продолжаю смеяться:
	—	Ну что, не так плохо мы живем? Мой сосед хохочет.
	—	Замечательно живем, в чудесной стране, — сквозь смех говорит он.
	Эти события я вспоминаю сейчас, сидя в офисе и глядя в окно.
	Сегодня прекрасная погода, можно было бы поехать на природу, но я лучше буду 
заниматься шестой книгой. В солнечный день хорошо работается.
	Я смотрю на часы — 11.20. Звонка нет. Можно уходить. Я встаю из-за стола, и в 
это время раздается звонок.
	Женщина, звонившая мне из другой страны, достаточно хорошо изучила мои книги. 
У нее наступили значительные изменения в ее мировоззрении и характере. Но 
проблемы остались. Ей хотелось бы знать, что она не доработала? Тем более, что 
она беременна и стоит вопрос о кесаревом сечении. Я взглянул на ее поле и начал 
объяснять:
	— У Вашего первого ребенка, которого Вы родили несколько лет назад, поле 
неплохое. В прошлой жизни были пройдены испытания на сохранение любви. И 
будущие дети, достаточно гармоничны. Поэтому идет подстраховка. Поле и 
параметры достаточно гармоничны.
	У того ребенка, которого Вы носите сейчас, ситуация сложнее. И в нем уже сидит 
ваше неправильное воспитание, которое Вы давали ему в прошлой жизни