ают сути того, что я им говорю? Может, здесь мешает  характер, нежелание 
простить кого-то? Может быть, слишком жесткая, годами  воспитываемая в себе 
неправильная ориентация? Может быть, недостаток  информации? Во время общения я 
убедился, что усвоение нового лучше всего  происходит тогда, когда человек 
задает вопросы. И мысль о том, что  необходимо все-таки написать книгу, в 
которой будут ответы на вопросы,  становилась все более значимой. 
	 Я обещал читателям закончить эту книгу к осени 1997 года. Но проходили  
месяцы, прошло полгода, а я не чувствовал в себе готовности к тому, чтобы  
начать писать. И вот прошел ровно год. И только сейчас я почувствовал, что  я 
готов. Написание самой книги происходит сейчас весьма быстро. Если  вторую 
книгу я писал три года, то четвертую — три месяца. Но я понимаю:  если книга не 
сжалась в единый организм, не обрела какой-то внутренней  независимости от меня,
 то это будет не следующая книга, а подделка под  предыдущие. Материал был 
готов год назад, но он как-то не был собран и  увязан. За последнее время я 
понял, насколько необходима пятая книга. 
	 То, что для меня было давно пройденной и несущественной мелочью, для  многих 
оказывалось непреодолимым барьером, не позволившим выздороветь или  выжить. 
Приведу несколько примеров. 
	 Сидит женщина на приеме. Работает над собой несколько часов. Я смотрю ее  
поле. Результат нулевой. — Как Вы молились? — спрашиваю я. Она разводит  руками.
 
	 — Я обращалась к Богу и просила, чтобы с меня и с потомков сняли все грехи. 
	 — Понимаете, — говорю я, — Вы пришли не в химчистку, где за какую-то плату  с 
Вас снимут все “грязные пятна”. Вы неправильно вели себя по жизни и  
неправильно относились к ней. Проявляли агрессию к Богу, к любви и к  людям. И 
Вы обращаетесь к Богу и просите прощения за это. Вы должны  почувствовать, что 
так, как раньше относились к миру, относиться уже  невозможно. Молитва — это 
средство для того, чтобы изменить себя. Мы  отрешаемся от всего человеческого, 
устремляемся к Богу, который не только  где-то там снаружи, но и внутри нас, и 
чем больше мы устремляемся, тем  больше Божественного мы носим в своей душе. И 
увеличение Божественного в  душе — это самое большое счастье, которое возможно 
когда-либо, И самое  тяжелое, что может быть в жизни, — это сохранить любовь к 
Богу, когда  рушится все то, к чему привязана наша душа. 
	 У каждого человека свои понятия о счастье. Но что-то же должно объединять  
всех людей. А все очень просто. Человек испытывает состояние счастья  тогда, 
когда происходит увеличение любви в душе. 
	 Один из моментов, который не может объяснить психология, следующий. 
	 Человек получает резкое повышение в должности, приходят большие деньги, а  он 
вдруг заканчивает жизнь самоубийством. Вроде бы положительные эмоции  должны 
укреплять здоровье и жизнь человека. Факты часто говорят об  обратном. Счастье 
может убить гораздо быстрее любых неприятностей. А этот  феномен легко объясним.
 Большие деньги, большие материальные блага могут  резко усилить зависимость 
человека от них. Вспыхивает подсознательная  агрессия, уменьшается количество 
любви в душе. И на фоне навалившегося  благополучия человек чувствует себя 
глубоко несчастным. И самоубийство  здесь является подсознательной попыткой 
прекратить процесс распада любви в  душе. 
	 Я вспоминаю другую женщину, которой сказал, что в основе ее проблем лежит  
желание обожествить своего мужа. 
	 — Какое обожествление? — замахала она руками. — Я его терпеть не могу. Он  
меня постоянно раздражает. Да, то, что Вы говорите, раньше было, а сейчас  
этого нет, — объясняет она. 
	 — Вы судите по верхнему слою своих эмоций. У них крошечная инерция. Но в  
Вашей душе есть эмоции, которые охватывают всю жизнь. Вы носите в себе  чувства,
 которые длятся десятки и сотни жизней. И уж если Вы “раскрутили”  их 
неправильно, то поверьте мне: 10 или 20 лет часто бывают крошечным  сроком. Чем 
больше претензий, раздражений и недовольства близким  человеком, тем сильнее 
зависимость от него. Т. е. Вы в душе продолжаете  молиться на любимого человека,
 даже не подозревая об этом. И чем больше Вы  на него раньше молились, тем 
большая зависимость от него у Вас возникала и  тем больше раздражения, 
недовольства и обид сейчас у Вас будет к нему. 
	 Начните с того, что снимете претензии к близкому человеку. А потом  
обращайтесь к Богу и просите прощения за то, что любимого человека любили  
больше, чем Творца. 
	 Женщина ушла в другую комнату, два или три часа молилась. Когда она вошла  ко 
мне снова, я посмотрел ее на тонком плане и был ошарашен. Положение  было 
намного хуже, чем в первый момент ее появления у меня. — Как Вы  молились? Она 
удивляется:  — Так, как Вы сказали. Я просила прощения у Бога за то, что любила 
своего  мужа. — Я так говорил? — Конечно. — Именно так? — Да, именно так. 
	 Я медленно вдыхаю, а потом медленно выдыхаю. — Вы понимаете, — говорю я, —  
мы живем любовью. И что бы мы ни любили, мы любим всегда Божественной и  
человеческой любовью одновременно. Если Божественной любви больше, чем  
человеческой, то это — счастье. И тогда, любя других людей и окружающий  мир, 
мы не будем от них зависеть. А если человеческая любовь больше  Божественной и 
эта диспропорция увеличивается, то зависимость от того, что  мы любим, резко 
усиливается. Появляется и растет агрессия, а затем —  несчастья и болезни. А 
когда Вы просите прощения за то, что Вы любили, то  Вы совершаете преступление 
перед любовью и перед Богом. 
	 Я потом много думал об этой ошибке и понял, что здесь еще одна причина —  
расплывчатые и неточные формулировки, которые я давал пациенту. Я не стал  
противопоставлять Бога и человека. 
	 — Наша внешняя оболочка, человеческая, — говорил я пациентам, — а внутри  
Божественная. Если Вы л