совершаются весьма медленно, хотя "духи природы" и работают не переставая в 
направлении дифференциации видов. Когда же появляется человек и начинает 
оказывать искусственное воздействие на процессы природы и создавать культуру 
земли, вызывая деятельность одного рода сил и ограничивая другие силы, тогда 
естественная дифференциация может быть чрезвычайно ускорена, и новые виды могут 
появляться гораздо легче. Но, пока не произошло окончательного разделения 
внутри монадической групповой души, возврат к прежним условиям существования 
может сгладить появившуюся наклонность к разделению. Если же внутри Монады 
разделение окончилось, новые виды устанавливаются прочно и в свою очередь 
готовы дать новые разветвления.
   У некоторых долговечных представителей растительного царства начинает ясно 
проявляться элемент личный — устойчивость их организма делает возможным это 
отдаленное подготовление к индивидуальности. У дерева, живущего иногда целые 
столетия, постоянное возвращение одинаковых условий, как смена времен года, 
чередующихся из года в год и вызывающих внутренние изменения: поднятие сока, 
возникновение и опадание листьев, цветение и т.д., а с другой стороны, 
прикосновение ветра, солнечных лучей и дождя, все эти внешние влияния со своим 
чередующимся ритмом вызывают ответные вибрации внутри монадической групповой 
души. И раз это чередование условий, повторяясь постоянно, запечатлевается 
внутри Монады, появление одного условия вызывает в ней смутное ожидание и 
последующего явления, неизменно его сопровождавшего. Природа не развивает ни 
одно из своих качеств внезапно, и здесь мы видим первое очертание того явления, 
которое со временем разовьется в память и предвидение.
   В растительном царстве появляется также и предвестник ощущения, а в высших 
представителях этого царства оно развивается до ступени, которая западными 
психологами обозначается термином "массивные ощущения", приятные и неприятные 
["Массивными ощущениями" называются те, которые испытываются всем организмом, а 
не какой-либо одной его частью преимущественно перед другой. Ощущения эти 
представляют антитезу "острым ощущениям"].
   Не нужно забывать, что Монада постепенно окружала себя частицами материи 
каждой космической сферы, через которую она проходила, вследствие чего она и 
может соприкасаться с вибрациями всех пройденных сфер, причем более сильные 
вибрации, которые исходят из наиболее плотных частиц материи, ощущаются всегда 
прежде других. Солнечный свет, а также и холод, вызванный его отсутствием, 
запечатлеваются под конец в сознании Монады; в астральной же ее оболочке, 
приводимой при этом в легкое колебательное состояние, возникает то слабое 
"массивное ощущение", о котором шла сейчас речь. Дождь и засуха, которые 
действуют на механическое построение формы и на ее способность передавать 
вибрации одушевляющей ее Монаде, представляют собою еще одну из тех 
"противоположных пар", воздействие которых вызывает в живом существе 
способность различать ту способность, которая представляет собою корень всех 
ощущений, а позднее и каждой мысли. Таким образом, снова и снова повторяя свои 
воплощения в растениях, монадические "групповые души" развиваются в 
растительном царстве до тех пор, пока те из них, которыми одушевлены наиболее 
совершенные представители этого царства, не подготовятся вполне для перехода в 
следующее царство природы.
   Этот переход ведет их в царство животное, и здесь они начинают медленно 
развивать в своих физических и астральных оболочках вполне определенные личные 
качества. Животное, способное к свободному передвижению, подвергает себя 
большему разнообразию воздействий, чем растение, прикрепленное к одному месту, 
а разнообразие воздействий всегда ускоряет дифференциацию.
   Но монадическая групповая душа, которая оживляет известное число диких 
животных одного и того же вида, хотя и получает большее разнообразие 
впечатлений, все же не может развиваться быстро ввиду того, что впечатления эти 
постоянно повторяются и воспринимаются однообразно всеми представителями 
данного вида.
   Все внешние воздействия помогают развитию физических и астральных оболочек, 
через которые монадическая групповая душа собирает свои опыты. Когда физическая 
форма представителя того или другого вида погибает, опыт, собранный посредством 
этой формы, сохраняется в групповой душе и как бы окрашивает ее новым оттенком; 
это новое свойство монадической групповой души, проникающее вместе с жизнью во 
всех новорожденных животных того же вида, передает всем им опыт погибшего 
животного. Таким образом, постоянно повторяющиеся опыты, накапливаемые в 
групповой душе, являются инстинктами, "наследственными свойствами" в новых 
представителях того же вида.
   Благодаря тому, что бесчисленное количество птиц пало жертвою ястреба, еле 
вылупившиеся из яйца цыплята испытывают страх при приближении наследственного 
врага; ибо жизнь, воплощенная в них, знает, какого рода опасность соединена с 
ястребом, а врожденный инстинкт служит выражением этого знания. Вот каким путем 
образуются удивительные инстинкты, которые охраняют животных от бесчисленных 
привычных опасностей, тогда как новая опасность находит их совершенно 
неподготовленными и приводит в замешательство.
   По мере того, как животное подпадает под влияние человека, монадическая 
групповая душа начинает развиваться гораздо быстрее благодаря тем же причинам, 
которые мы уже видели действующими в царстве растительном. Развиваются личные 
свойства, и эти свойства делаются все более и более определенными; в самый 
ранний период развития личные свойства почти не проявляются и целое стадо диких 
животных действует как одно существо, до того полно отдельные формы подчинены 
общей душе. Домашние животные высшего типа, как слоны, лошади, кошки, собаки, 
проявляют уже большую индивидуальность; например, две собаки будут действовать