этим сказать? Хлеб мог служить символом Тела Божьего - Слова (или Логоса), 
которое по верованиям мистиков заключено в каждом. И как мистик, не велел ли 
Иисус своим ученикам усвоить эту живущую в них частицу божественности, стать 
едиными с нею?
Он наставлял учеников в том, что существует один совершенный Бог и один 
Вселенский Христос, или Логос, но что тело этого Вселенского Христа может быть 
преломлено и каждый кусочек сохранит все качества целого.
Иисус говорил им, что в них заложено семя Христа и он пришел пробудить это семя 
к жизни, что Христос не умаляется, сколько бы раз ни преломлялось его тело. 
Наименьшая из частичек Бога, Логоса, или Христа, содержит в себе всю природу 
Христовой божественности, которую, и по сей день, он хотел бы сделать нашим 
достоянием.
Приверженцы ортодоксальной традиции превратно поняли учения Иисуса, так как 
были неспособны признать реальность того факта, что всякое человеческое 
существо наделено и человеческой, и божественной природой, а также 
потенциальной возможностью стать полностью божественным. Они не постигли 
человеческого и божественного в Иисусе, а посему не могли понять человеческого 
и божественного в себе. Наблюдая слабость человеческой природы, они почитали 
своей обязанностью отрицать божественную природу, что иногда проблескивает даже 
в самых приземленных человеческих существах.
Процесс вобожествления
 
Церковь не понимала (или не могла принять), что Иисус приходил, дабы 
продемонстрировать процесс, благодаря которому человеческая природа 
трансформируется в божественную. Ориген же легко нашел этому объяснение.
Он считал, что человеческая и божественная природа могут переплетаться друг с 
другом изо дня в день. По его мнению в Иисусе “началось такое 
взаимопроникновение божественной и человеческой природы, что человеческая 
природа, благодаря своему единению с божественной, сама должна была стать 
божественной”. Ориген был убежден, что возможность трансформации человеческого 
в божественное доступна не только для Иисуса, но “для всех, кто с верой станет 
жить как учил Иисус”24
Ориген не ведал колебаний, описывая связь человеческих существ с Сыном. Он 
верил в то, что мы несем в себе ту же природу, что Отец и Сын: “А потому у нас, 
созданных по его образу, есть Сын, как принцип благородных качеств, что 
заложены в нас. И мы для Сына — то же, что Сын для Отца, который есть истина”.
25 А поскольку мы несем в себе благородные качества Сына, то можем пройти и 
процесс вобожествления.
Рукопись, найденная в Химисе, в которой записаны предания о пребывании Иисуса в 
Индии (см. главу 8), также указывает на это. В ней говорится о том, что Иисус 
пришел, чтобы указать нам “средства и способы соединения с Божественным” и 
“своим примером показать, как можно достичь... того уровня совершенства, что 
необходим для восхождения в непреходящее Царство Небесное”.26 Предполагается, 
что мы пойдем по стопам Сына, отождествляясь с Отцом.
Описывая взаимоотношения Иисуса и Отца,27 Ориген использовал Иисусово изречение 
“Я и Отец — одно”.28 Иисус — человеческое существо — мог сказать нам, пребывая 
в ненадежном человеческом теле, о своем единстве с Отцом, ибо он знал, что в 
нем есть вечная часть, которая всегда едина с Отцом.
Целью его жизни было научить нас тому, как, объединяясь с Богом, часть души 
может ежедневно становиться бессмертной. Я считаю, что мы тоже можем сказать: 
“Я и Отец — одно”, — и день за днем крепить это единство своим трудом. Как 
говорил Иисус: “Отец мой доныне делает, и Я делаю”.29
Ариане считали процесс вобожествления существенно важным для спасения; для 
последователей ортодоксальной традиции он был ересью. В 324 году римский 
император Константин, уже двенадцать лет как принявший христианскую веру, 
вмешался в арианскую полемику. Он написал письмо Арию и епископу Александру, 
увещевая их уладить разногласия, и послал епископа Осию Кордовского доставить 
это послание в Александрию. Но оно не смогло утишить бурю, что разразилась по 
вопросу о природе Бога и человека. Константин понял: чтобы выйти из этого 
тупика, ему придется сделать нечто большее.
 
 
ГЛАВА 18
 
 
   Бог по образу человека
Прежде всего, не следовало ни предлагать подобные вопросы, ни отвечать на них, 
когда их предлагали.
Из письма Константина Александру и Арию (ок. 325 г.)
 
 
ОБНАЖЕННЫЙ И УМИРАЮЩИЙ, ПРАВИТЕЛЬ МИРА СТОЯЛ перед христианским епископом. 
Константин правил почти 80 миллионами человек, когда снял свои пурпурные одежды 
и приготовился принять крещение. И хотя за двадцать пять лет до этого он уже 
одерживал важные победы под знаменем креста, официально император стал 
христианином не раньше, чем его поразила смертельная болезнь.
Чем было вызвано это промедление? Константин верил, что крещение дает 
единственную в жизни возможность очиститься от всех грехов. И он не хотел 
упустить ее в том случае, если снова согрешит перед смертью. Историк Майкл 
Грант пишет: “Он откладывал свое крещение из страха перед Богом. Веря в