Мюллер перевел сутры Капилы в соответствии с их истинным смыслом. Мы видели, 
что могут сделать с индуистской метафизикой лучшие европейские авторитеты; и 
что за мешанину они, разумеется, сделали из нее! Полковник непосредственно 
общается со знатоками индуизма и получает от них гораздо больше, чем от такого 
неумелого наставника, как я.
Наш друг "М. А. Оксон" говорит, что полковник Олькотт "выступил вперед, чтобы 
просветить нас"; вряд ли он мог бы выразиться менее точно. Он никогда не 
выступает вперед и не претендует на то, чтобы кого-либо просвещать. Публика 
хотела бы знать о взглядах теософов, и наш президент попытался вкратце, сколь 
это возможно в рамках одной статьи, дать беглый взгляд на ту истину, которую он 
изучил. То, что результат не мог быть полностью удовлетворительным, было 
совершенно неизбежно. Не хватило бы и многих томов для того, чтобы ответить на 
все вопросы, естественно возникающие в пытливом уме; лишь библиотека из 
большого количества толстых книг могла бы уничтожить предубеждения тех, кто 
давно стоит на якоре вековых метафизических и теологических заблуждений, а 
возможно - и ошибок. Но хотя наш президент не виноват в приписываемой ему 
"претензии на просвещение" спиритуалистов, я думаю, что он безусловно высказал 
несколько намеков, заслуживающих внимательного рассмотрения непредубежденными 
людьми.
Я сожалею, что "М. А. Оксон" не удовлетворен одними лишь предположениями. Ничто,
 кроме полной и неприкрытой истины не удовлетворит его. Мы должны 
"сопоставлять" наши теории с его фактами; мы должны опять же низвести нашу 
теорию до возможности "точной демонстрации". Нас спрашивают:
Где находятся провидцы? Что представляют их записи? И, самое главное, что 
свидетельствует об их подлинности?
Я отвечаю: провидцы там, где еще существуют "Школы Пророков", и там же 
находятся их записи. Хотя спиритуалисты не способны отправиться на их поиски, 
но философия, которой они учат, привлекает своей логикой, и ее принципы 
математически доказуемы. Если это не так, пусть это будет показано.
Но, в свою очередь, теософы могут спросить и спрашивают: Где доказательства 
того, что медиумические явления связаны исключительно с деятельностью 
бестелесных "духов"? Кто является "провидцами" среди медиумов, одаренными 
безошибочной ясностью видения? Какие существуют "тесты", не оставляющие 
возможности для альтернативного объяснения? Хотя Сведенборг был одним из 
величайших провидцев, и в его честь создаются церкви, но все же, за исключением 
того, что у него имеются приверженцы, как можно доказать то, что "духи", 
которых он видел, - в том числе дух Павла, - прогуливавшиеся в шляпах, были 
чем-либо иным, кроме плодов его воображения? Являются ли духовные возможности 
живого человека столь хорошо изученными, что медиумы могут точно сказать, когда 
прекращается их собственная деятельность и они начинают быть проводниками 
потустороннего влияния? Нет; но, вместо того, чтобы ответить на наше 
предположение, что этот вопрос открыт для дискуссии, "М. А. Оксон" обвиняет нас 
в попытках опровергнуть то, что он обозначает как "кардинальная догма нашей 
веры", то есть веры спиритуалистов.
Догма? Вера? Это правая и левая опора каждой подавляющей душу теологии. Теософы 
не имеют догм и слепой веры. Теософы всегда готовы оставить любую идею, если ее 
ошибочность доказана строгим логическим путем; пусть спиритуалисты сделают то 
же самое. Догмы - это игрушки, которые восхищают и удовлетворяют лишь 
неразумных детей. Они являются производным человеческих спекуляций и 
предубежденной выдумки. В глазах истинной философии кажется оскорблением 
общепринятых представлений то, что мы хотим оторваться от идолов и догм 
христианской или языческой экзотерической истины, чтобы взять их же из церкви 
спиритуализма. Спиритуализм должен быть либо истинной философией, доступной для 
проверки общепринятыми критериями логики, или же он должен найти свою 
собственную нишу позади разрушенных идолов множества предшествовавших ему 
христианских сект.
Осознавая бесконечность абсолютной истины, теософы отказываются от всяких 
претензий на непогрешимость. Они сметают, как пыль со своего пути, самые 
любимые предубеждения, самые "благодатные надежды", самые сильные "основные 
желания", если их ошибочность установлена. Их высочайшая надежда состоит в том, 
чтобы приблизиться к истине. То, что им удалось обогнать на несколько шагов 
спиритуалистов, доказывается их уверенностью в том, что они не знают ничего в 
сравнении с тем, что нужно знать; в их готовности пожертвовать всякой любимой 
теорией и эмоциональными побуждениями перед лицом факта; в их абсолютном и 
безоговорочном отрицании всего, что имеет запах "догмы".
С большим риторическим мастерством, "М. А. Оксон" рисует результат вытеснения 
спиритуалистических идей теософскими. Вкратце, он показывает спиритуализм как 
безжизненный труп:
Тело, из которого вырвана душа, и о котором большинство людей не будет 
заботиться.
Мы отмечаем, что на самом деле справедливо обратное. Спиритуалисты вырывают 
душу из истинного спиритуализма тем, что они принижают Дух. Из бесконечного они 
делают конечное; из божественного субъективного они делают человеческое и 
ограниченное объективное. Являются ли теософы материалистами? Не согреваются ли 
их сердца той же "чистой и святой любовью" к "своим возлюбленным", что и у 
спиритуалистов? Не пытались ли многие из них долгие годы "найти доступ в 
царство Духа через ворота медиумизма", - и пытались понапрасну? Но утешение и 
уверенность, которых не мог дать нам современный спиритуализм, мы нашли в 
теософии. В результате этого, мы верим гораздо более твердо, чем многие 
спиритуалисты - поскольку наша уверенность основана на знании, - в общность тех,