да ещё и спрашивал о чём-то учителей — а 
им порой было очень нелегко давать ответы на мои вопросы. 
     Вскоре меня выгнали из воскресной школы, а отец, занимавший в иерархии 
церкви довольно высокий сан, долго вёл со мной воспитательные беседы. Я говорил,
 что не делал ничего дурного, просто задавал вопросы. Я же не виноват, что 
учитель не может на них ответить! 
     На фоне всего этого я продолжал читать книги по восточной философии. 
Помимо прочего, меня отчислили из особого класса при церкви, где подростки 
занимались глубоким изучением Библии и готовились к своей грядущей миссии — 
семинарии. Отец тогда преподавал в этом классе, и мы много говорили о Христе. 
     Я то и дело влезал в обсуждения с комментариями насчет Будды — заявлял, 
например, что Будда родился на пятьсот лет раньше Христа или что их учения 
очень похожи. 
     Отцу это ужасно не нравилось, и, в конце концов, он сказал, что мне не 
стоит больше ходить на эти занятия. 
     Позднее я понял, что нам следует постигать все великие учения, выбирать из 
каждого всё, что больше подходит к условиям нашей жизни, и, как предлагал Будда,
 искать «золотую середину». Все наши поступки должны бьпь основаны на доброте и 
любви. 
     Я твёрдо знаю, что ни разу в своей жизни не помогал другим из расчёта 
получить что-то взамен, Какой бы значительной ни была моя помощь, мне всегда 
достаточно было просто услышать «спасибо». Я не знаю, что нужно сделать, чтобы 
это поняли все. Когда я говорю об этом другим людям, меня просто никто не 
слушает, потому что я ещё слишком молод. 
     Я знаю, что я — целитель и учитель, но меня никто не станет слушать. Так 
зачем мне что-то говорить? 
     Я-то знаю, что могу сказать кое-что важное, но не уверен, что люди готовы 
меня услышать. Когда у меня появляется возможность вступить в подобные 
дискуссии, окружающие словно не обращают внимания на мои слова. 
     Скажем, когда я рассказал своему учителю тайцзи про книгу «Дети Индиго», 
он заявил, что это просто очередная нью-эйджевская мура — вот и всё. Мне, 
правда, удалось заставить его признать, что духовная и психологическая эволюция 
вполне возможна, но он всё равно не верил, что она происходит именно сейчас. 
     Я сказал в ответ, что мы всё равно должны надеяться, независимо от того, 
правда это или нет. Без надежды ничего не изменится. А если наш мир не 
изменится, я просто не вижу смысла в продолжении его существования. 
     Надеюсь, он всё-таки понял меня, Я женился, когда закончил школу. Мы с 
женой перебрались на Гавайи, какое-то время побыли там, затем переехали в 
Колорадо, где живём и сейчас. 
     Моя жена благополучно наладила отношения с отцом, а теперь пытается 
улучшить отношения с матерью. 
     Думаю, она тоже Индиго. Именно поэтому мне так хорошо рядом с ней. С 
самого первого дня нашего знакомства я знал, что ей можно довериться во всем. 
Мы женаты уже девять лет и с каждым днём наши отношения все крепче. 
     Я пишу вам это письмо, чтобы узнать, поддерживаете ли вы связь с другими 
Индиго, которые испытывают те же трудности, что и я. Мы знаем, кто мы. Мы знаем,
 зачем мы здесь, но, судя по всему, многие другие люди ещё не готовы к общению 
с нами. 
     Интересно, а нельзя ли устроить встречу для Индиго всех возрастов, 
особенно для взрослых Индиго? Как приятно было бы пообщаться с людьми, которые 
пережили то же, что и ты, и понимают, что ты чувствуешь. 
     Лично мне кажется, будто я стою сейчас на вершине холма. Я добрался до 
самого верха и готов «катить камни» — но с чего начать? Как мне воплотить в 
жизнь свои таланты, как сделать их чем-то реальным? 
     Мир должен понять, что мы не обязаны жить так, как было принято до сих пор.
 Все мы можем иметь то, чего желаем, — и никто не останется обделённым. Нужно 
только жить Светом и позволить Любви править этим миром. 

Глава восьмая. Чему мы научились
     
     «Все наши попытки создать «светлое будущее» привели к появлению самого 
суетного, состязательного, угнетённого, сверхорганизованного — и, вероятно, 
самого несчастного — поколения молодёжи за всю историю. 
     Такое впечатление, что мы с дьявольским рвением лишаем детей детства». 
     Эда Ле Шань, американский педагог, автор книги «Заговор против детства» 
     С момента появления первых сообщений о Детях Индиго прошло два года. За 
это время немалая часть основных сведений, представленных в нашей первой книге, 
побывала на первых полосах газет. 
     Мы, например, подчёркивали, что многие основные школьные тесты давно 
устарели и вызывают у детей отвращение. 
     А когда мы писали эту, вторую книгу, на обложке журнала «Тайм» (12 марта 
2001 года) был помещён образец теста способностей к обучению (SAT), а на 
страницах номера опубликовали ряд статей и интервью, в которых педагоги 
утверждали, что этот тест, разработанный ещё в 1926 году, окончательно устарел 
и сейчас бесполезен. 
     Пресса и телевидение уже не раз привлекали внимание общественности к 
обманам при участии учителей, закрывающимся школам, государственной программе 
школьных ваучеров*, обучению на дому и впечатляющим объёмам газетных новостей, 
связанных с СНВ и СНВГ. 
     Как мы уже говорили, темой передовиц нередко становились скандалы с 
риталином. Высказываемые предположения о том, что многие дети сейчас принимают 
незаконно выписанный риталин просто как «излюбленный наркотик», по-видимому, 
п