правом крыле против Пармениона, так как здесь предполагал нанести решающий удар.
 
Сам Дарий находился в середине всего строя.

Поняв, какая опасность угрожает Пармениону, Александр отослал ему всю 
фессалийскую конницу со своего фланга. Бой начался с того, что легкая пехота 
македонцев атаковала персов, засевших на горе, и легко отогнала их, заставив 
снизу бежать наверх. Затем македонцы перешли в наступление по всему фронту, в 
то 
время как персы ожидали их, стоя на своем берегу. Оказавшись на расстоянии 
полета стрелы, воины, окружавшие Александра, и сам Александр первыми бросились 
к 
реке, чтобы своим стремительным напором напугать персов и схватиться поскорее 
врукопашную. Случилось так, как и предполагал Александр. Как только дело дошло 
до рукопашной, левое крыло персидского войска обратилось в бегство; Александр и 

его воины одержали здесь блестящую победу.

Но из-за стремительного движения по пересеченной местности македонская фаланга 
разорвалась в нескольких местах - и эллинские наемники Дария бросились на 
македонцев как раз там, где видели, что строй наиболее разорван.

Завязалась жаркая схватка: наемники старались столкнуть македонцев в реку и 
вырвать победу для своих уже бегущих соратников.

В это время полки правого фланга, видя, что персы, стоявшие против них, уже 
бегут, повернули на наемников в помощь своим теснимым товарищам. Атакованные с 
фланга и фронта наемники были таким образом опрокинуты и перебиты. Пока 
происходили эти события, персидская конница, выступившая против Пармениона, 
переправилась через реку и накинулась на отряды фессалийцев. Тут завязалась 
жаркая конная схватка, но персы дрогнули, как только узнали, что отряд 
наемников 
перебит, а Дарий бежал. В самом деле, царь бежал одним из первых, едва только 
увидел, что левое крыло дрогнуло перед Александром. Вслед за ним бежали 
вельможи, а потом бегство стало бесповоротным и всеобщим. Масса народа 
сталкивалась на узких дорогах, в страхе и беспорядке давя друг друга. Число 
убитых доходило до 100 000, причем всадников пало не меньше 10 000 (Арриан: 2; 
8- 11).

Победители ворвались в лагерь Дария и разграбили его. По персидскому обычаю 
здесь было множество женщин. Захвачены были мать и жена Дария, его малютка сын 
и 
две дочери (Курций Руф: 3; 11). Александр нисколько не изменил их прежнего 
образа жизни и не лишил их прежних почестей; денег на себя они получили больше, 

чем при Дарий. Самая же великая и воистину царственная милость для благородных 
и 
целомудренных женщин, ставших пленницами, заключалась в том, что они не слышали 

оскорблений в свой адрес, а жили словно бы не в лагере врага, а в девичьем 
тереме. А между тем рассказывают, что жена Дария была первой красавицей из всех 

цариц, а дочери ни в чем не уступали ей. И вот когда они оказались в полной его 

власти, Александр даже не дотронулся до них. Он вообще был равнодушен к 
женщинам 
и не знал до брака ни одной их них, кроме Барсины, вдовы Мемнона, которая 
попала 
в плен уже позже, под Дамаском.

С этого времени простота Александра стала подвергаться все большим испытаниям. 
Несмотря на то, что царский обоз остался в Дамаске, в лагере под Иссой 
македонцы 
захватили огромные богатства. Когда Александр после боя пошел мыться в походную 

баню Дария, то увидел множество кувшинов, кружек, ванн, флаконов для духов, все 

из золота, тонкой работы. Из бани он перешел в палатку, поражавшую высотой и 
размерами, с изумительными ложами, столами и посудой. Тогда Александр сказал, 
взглянув на друзей: "Вот это, по-видимому, и значит царствовать".

Впрочем, зараза роскоши долго не приставала к нему. Александр был чрезвычайно 
умерен в еде. Известны его слова, сказанные царице Карий. Та ежедневно посылала 

ему множество изысканных кушаний и пирожных и, наконец, отправила своих поваров 

и хлебников, считавшихся самыми искусными. Александр сказал, что ему ничего 
этого не нужно, у него есть лучшие повара, которых дал ему его воспитатель 
Леоннат: для завтрака - ночной поход, а для обеда - скудный завтрак.