ть 
и отчим Филипп писали ему из Рима, чтобы он не зазнавался и не рисковал. Они 
советовали Октавию избрать жизнь частного человека как менее опасную при данных 

обстоятельствах и , ехать в Рим. Октавий из Аполлонии переправился в Италию, но 

не в Брундизий, а в Лупии.

Здесь он узнал подробности о покушении и то, что в большинстве своем римляне 
клянут убийц и оплакивают Цезаря. Мать советовала ему отказаться от наследства 
и 
от усыновления, но Октавий решительно возразил, что это было бы постыдным и 
трусливым поступком. Он отправился в Брундизий. Все тамошнее войско вышло ему 
навстречу и приветствовало его как сына Цезаря. Октавий воспрянул духом и с 
этого времени всегда и везде именовал себя Цезарем. Он двинулся в Рим в 
сопровождении значительной толпы приспешников (Аппиан: 15; 10, 11).

В столице Цезарь прежде всего обратился за поддержкой к Антонию, старому 
боевому 
соратнику его приемного отца и сотоварищу его по последнему консульству. 
Антоний 
был в это время на вершине своего могущества и почти единолично распоряжался 
всем. Вдова Цезаря, Кальпурия, сразу после смерти мужа перевезла в дом Антония 
все наличные деньги - в целом около четырех тысяч талантов и все бумаги 
покойного. Так как по завещанию Цезаря полагалось выплатить каждому римлянину 
по 
семидесяти пяти денариев, молодой Цезарь напомнил Антонию о взятых им на 
хранение деньгах.

Антоний, полный пренебрежения к юным годам Цезаря, отвечал ему очень 
высокомерно. Он сказал, что тот просто не в своем уме и лишен не только разума, 

но и добрых друзей, если хочет принять на свои плечи такую непосильную ношу, 
как 
наследство Цезаря. Однако юноша не уступал и по-прежнему требовал денег 
(Плутарх: "Антоний"; 15-16). Антоний возразил ему без обиняков, что ничего не 
отдаст, поскольку эти деньги не личное достояние Цезаря, а были взяты им из 
государственной казны. Он прибавил к этому еще много обидных и унизительных 
слов, так что Цезарь ушел в сильнейшем гневе.

Все имущество, доставшееся ему по завещанию, он немедленно предназначил на 
продажу, а вырученные суммы направил на выплаты народу. При этом он велел 
объявлять по возможности низкие цены, чтобы распродажа шла быстрее. Римляне, 
видевшие, как юноша разоряет себя ради того, чтобы выполнить посмертную волю 
отца, проникались сочувствием к Цезарю и негодовали на Антония, который жил в 
вызывающей роскоши. К тому же, пользуясь властью консула, Антоний продолжал 
третировать своего противника. Он запретил ему выставлять на зрелищах, 
посвященных Венере-родительнице, золотой трон и золотой венок в честь своего 
отца, хотя эти почести полагались тому по закону. Запрет этот привел всех в 
недоумение, а Цезарю дал возможность усилить свое влияние. Он обхаживал народ и 

бывших солдат и просил всех вступить в защиту покойного императора, 
подвергающегося теперь издевательствам. Он говорил, что этим они защитят и 
самих 
себя, так как не будет прочным их достоянием то, что они получили от Цезаря, 
если то, что было постановлено для самого Цезаря, окажется непрочным. Увидев, 
что все вокруг ропщут на него и даже центурионы, служащие в его личной охране, 
не скрываясь, осуждают его поведение, Антоний понял, что недооценил своего 
врага, и решил впредь действовать осторожнее. Он разрешил выставить кресло на 
зрелищах и при посредстве старых ветеранов помирился с Цезарем.

Его влиянием он хотел воспользоваться для того, чтобы получить после 
консульства 
в управление Цизальпийскую Галлию. Сенат не хотел давать ему эту провинцию, так 

как ясно было, что Антоний сразу склонит на свою сторону стоявшие там легионы и 

тогда сможет делать с государством все, что захочет. Поэтому сенат назначил 
Галлию Дециму Бруту, одному из убийц Цезаря. Но когда вопрос был поставлен на 
голосование в народном собрании, Цезарь своими уговорами склонил римлян 
предоставить ее Антонию, ибо, говорил он, нельзя допустить, чтобы этой опасной 
провинцией управлял убийца его отца (Аппиан: 15; 21-23, 28-30).

После этого Цезарь стал добиваться своего избрания народным трибуном, хотя был 
патрицием и еще не заседал в сенате (Светоний: "Август"; 10). Он надеялся на 
поддержку Антония и во второй раз обманулся. Антоний, не считаясь с недавно 
заключенной с Цезарем дружбой, объявил в качестве консула, что Цезарь не имеет 
права нарушать закон. А чтобы народ против его воли не проголосовал за Цезаря, 
он вовсе отменил выборы. Пытаясь обезоружить Цезаря, которому все опять начали 
сочувствовать, Антоний распустил слух, что Цезарь замышлял убить его и 
п