редь от командования в походах из-за своего преклонного возраста, предоставив 

военные дела сыну Архидаму. Когда в 366 г. до Р.Х. все воюющие стороны 
заключили 
между собой мир, Агесилай не принял этого мира от фиванцев, так как не хотел 
признавать независимость Мессении. Правда, в скором времени и бывшие союзники, 
которых прежде объединяла только ненависть к лакедемонянам, перессорились между 

собой. Афиняне первыми отступились от фиванцев и заключили союз со Спартой (еще 

в 369 г. до Р.Х.). Затем беотийцы поссорились с ахейцами и аркадцами, в 364 г. 
до Р.Х. началась война между аркадцами и элейцами, а в 363 г. до Р.Х. 
мантинейцы 
порвали союз с тегейцами и вновь обратились за помощью к лакедемонянам. 
Аркадский союз распался. Фиванцы приняли сторону тегейцев, и в 362 г. до Р.Х. 
Эпаминонд выступил в поход с войском, состоявшим из беотийцев, эвбейцев и 
фессалийцев. В Пелопоннесе его союзниками были аргивяне, мессеняне, а в самой 
Аркадии - тегейцы и мегалопольцы. Союзниками Спарты были элейцы, ахейцы и 
афиняне. Прибыв в Тегею, Эпаминонд стал выжидать ответных действий противника. 
Тем временем Агесилай со всем войском лакедемонян поспешил в Аркадию и стал 
лагерем близ Манти-неи. Получив это известие, Эпаминонд повел войско прямо на 
Спарту, надеясь захватить город в отсутствии его защитников. Если бы какой-то 
критянин не прибыл к Агесилаю и не сообщил ему о приближении войска, Эпаминонд 
взял бы город. Но Агесилай, узнавший о замыслах врага, успел вернуться в Спарту 

прежде прихода фиванцев (Ксенофонт: 7; 1-5).

Агесилай с всевозможным тщанием позаботился об охране города. Детей старшего 
возраста и стариков он расставил на крышах домов, приказав им поражать врагов 
сверху; сам же выстроил под своей командой воинов цветущего возраста и 
распределил их по проходам и теснинам, ведущим к городу; он преградил все те 
места, через которые можно было подойти к городу, и спокойно ждал наступления 
врага (Диодор: 15; 83). Немного позже фиванцы перешли Эврот и напали на город. 
Агесилай отбивался не по возрасту решительно и ожесточенно, так как видел, что 
спасение теперь уже не в осмотрительной обороне, но в беззаветной отваге 
(Плутарх: "Агесилай"; 34). Эпаминонд вел нападение в одно и то же время в 
разных 
местах, по очереди угрожая всем отрядам, и всюду терпел поражение вследствие 
неудобства своей позиции (Диодор: 15; 83). Между тем он стал опасаться, что 
мантинейцы придут на помощь Лакедемону. Не желая воевать одновременно с двумя 
врагами, Эпаминонд отправился с величайшей быстротой назад в тегей-скую область 

(Ксенофонт: 7; 5).

Несколько дней спустя произошла битва при Мантинее. Эпа-минонд вновь разгромил 
своих врагов, но сам пал в бою. После этой битвы и смерти Эпаминонда греки 
заключили между собой мир. Агесилай хотел исключить из мирного договора 
мессенцев, не признавая в них граждан самостоятельного государства. Так как все 

остальные греки стояли за включение мессенцев в число участников мирного 
договора, лакедемоняне отказались участвовать в мире и одни продолжали войну. 
Вынужденные вербовать большое количество наемников, они вскоре стали отчаянно 
нуждаться в деньгах, и Агесилай, не зная, как еще помочь отечеству и где еще 
сыскать средства для войны, в 361 г. до Р.Х. передал власть сыну Архидаму, а 
сам 
с отрядом наемников поступил на службу к египетскому фараону Таху. В это время 
ему было уже более восьмидесяти лет. Тем более удивительна энергия, проявленная 

им в этом последнем походе.

Когда Агесилай прибыл в Египет, его судно встречали важнейшие полководцы и 
сановники царя, чтобы засвидетельствовать свое почтение. И остальные египтяне, 
много наслышанные об Агесилае, ожидали его с нетерпением, чтобы посмотреть на 
него. Когда же вместо блеска и пышного оружия они увидели лежащего на траве у 
моря старого человека маленького роста и простой наружности, одетого в дешевый 
грубый плащ, они принялись шутить и насмехаться над ним. Еще более удивились 
они 
его странным вкусам, когда из привезенных и принесенных даров гостеприимства он 

принял только пшеничную муку, телят и гусей, отказавшись от изысканных напитков,
 
печений и благовоний, а в ответ на настойчивые просьбы принять эти дары, 
предложил раздать их илотам.

По прибытии он соединился с Тахом, который был занят приготовлениями к походу. 
Однако Агесилай был назначен не главнокомандующим, как он рассчитывал, а лишь 
предводителем наемников; флотом командовал афинянин Храбрий, а всем войском - 
сам Tax. Это было первым, что огорчило Агесилая, но, кроме того, и во всем 
прочем он вынужден был с досадой переносить чванство и тщеславие египтянина. Он 

с