ако я  ему не Антон Антонович! -  думал  он про  Муравьева и  решил
держаться крепко и не  обольщаться губернаторскими посулами.-Губернатор, как
приехал, еще ничего не говорил о деле".
     Под  делом  он  подразумевал  производство  и назначение  на  Камчатку.
Правда,  за обедом  Муравьев хвалил Камчатку, но потом  свернул на  пустяки,
может быть показывая, что не торопится. "Ну, так я тоже не тороплюсь,- решил
Завойко,- до будущего  года  еще времени много, а если он не  хочет, так мне
предлагают хорошее место..."
     -  Вы знаете, Василий  Степанович,- продолжал  Муравьев,- что  государь
император повелел мне. Лишь  теперь..побывавши  на Камчатке,  я понимаю  всю
глубину этого мудрого повеления.
     Он долго говорил с Завойко в этот вечер. И наконец объявил, что напишет
царю обо всем, что сделано в Аяне.
     -  Да  вы  еще  посмотрите,  все  посмотрите,  Николай   Николаевич!  -
воскликнул  воодушевленный Завойко, поддаваясь на этот ход.- Ведь я вам  еще
не все показал...
     -  Да  уже  я  все,  все  и  так  понял! -  ответил Муравьев  и добавил
категорически: - Мне больше ничего не надо. Я знаю пас и поручусь головой.
     Он действительно решил писать царю о Завойко.
     -  Я уже говорил вам, что  желаю видеть вас, императорского офицера, на
службе короне,
     - Но, ваше превосходительство, мне было бы жаль оставить Компанию.
     Муравьев перебил его:
     -  Я  слышал,  вам  предлагают  пост  главного  директора  колонии. Это
заманчиво и выгодно. Но если государь все утвер-
     55
     дит, а в этом нет никакого сомнения, то вы получите широкий простор для
своей деятельности и широкую дорогу на государственной службе...
     - У меня же дети, ваше высокопревосходительство, и я
     должен подумать о них...
     - Да, главный директор получает десять  тысяч серебром. Я  не могу дать
вам такой оклад!  Но с  утверждением вас  в новой должности вы  получите чин
контр-адмирала...
     Муравьев снова метнул острый взгляд на собеседника.
     У Завойко  не было  никаких оснований  не верить, и  он некоторое время
отнекивался и сетовал на разные  семейные обстоятельства, потом  сказал, что
уже думал много о предложении губернатора и просит  дозволить еще подумать и
все решить  до расставания  в Якутске, куда он должен был ехать сопровождать
губернатора, что он не может оставить детей без средств...
     -  Вопрос  должен  быть  решен!  -  заявил Муравьев.- Я пишу  государю!
Решайте быстрей!
     Завойко слушал с живым интересом. Времени, конечно, было
     мало.
     Муравьев потребовал Ваганова с картой, и дальнейший разговор  с Завойко
шел как  с будущим губернатором  Камчатки, которому  открываются все  планы.
Василий Степанович  не  возражал.  Муравьев  объяснил,  как  надо  укреплять
Петропавловск и подходы к нему, сказал и про Тарьинскую губу и про канал...
     - Вас это не страшит?
     - Так то ж мое дело, возводить и сооружать!  - воскликнул Завойко.- Аян
и Охотск  тому живые свидетели. Так буду рыть  канал, как только  прибуду на
Камчатку, только  б  были  люди,  хлеб  и  лопаты...  И  то уж  дело  вашего
превосходительства.
     - Да все  будет... Каналы есть признак цивилизации! Белинский ратует за
каналы и за железные дороги!
     "Вот он еще заставит пообещать, чтобы  ему  железную дорогу на Камчатке
выстроил из-за Белинского",- подумал Завойко.
     По  части  канала он  полагал,  что  решится  все на  месте, и  к  этим
разговорам о канале отнесся скептически, хотя и не подал
     вида.
     Завойко сделал в  этот  вечер много дельных  замечаний о переустройстве
Камчатки. Он даже сказал, что, конечно, если нападет английский флот, то при
помощи канала будет непременно окружен и уничтожен.
     "А  Машин  -  размазня  какая-то!   -  слушая  его,  думал   Муравьев.-
Вонлярлярский болтун и фантазер".
     56
     Муравьев, между прочим, заметил, что Завойко отзывается о Вонлярлярском
так  же  зло, как и тот о  нем.  Но ни  Вонлярлярский, ни  Машин  ни в какое
сравнение с Василием Степановичем не шли.
     Завойко был опытнейшим морским офицером. -До перевода в Аян он дважды -
еще младшим офицером - совершал кругосветные переходы.  В Аян  Завойко  ехал
сухим путем через Сибирь, после женитьбы. Завойко бывал прежде на Камчатке и
представлял многое, о чем  говорил губернатор. Он  соглашался  со всеми  его
планами и обещал приложить все усилия, чтобы обстроить порт и город, создать
две  линии батарей,  укрепить  вход в гавань  и  в  бухту...  Тут  же  стали
высчитывать, сколько нужно людей.
     Было  уже  поздно,  когда  Муравьев,  которого  во  все время беседы не
покидала  мысль  о  Невельском,  спросил,  что же  теперь делать  с поисками
"Байкала".
     - Я жду Орлова со дня на день,- ответил Завойко.- Уж он  без сведений о
"Байкале" не вернется. По моим расчетам, он вот-вот должен быть.
     Муравьев сказал,  что не может тут задерживаться, что