ами.
     Шестаков  ходил  заниматься к  капитану и,  возвратившись,  сказал, что
"Байкал" в Амур не пойдет.
     - Нас, брат Шестаков, не  спрашивают... Приказано ставить пост на Иски!
- молвил унтер-офицер Тихонов.
     - Место нехорошее,..
     - Что же поделаешь! Якорная стоянка, пресная вода, что еще нам надо?
     - Капитан говорит: "Поставлю пост, а уж там посмотрим..."
     - Это он может! - согласился Тихонов.
     Шестаков замечал, что  капитан  пишет  какие-то бумаги,  буквы  на  них
крупные, писаны не по-русски...  Похоже, объявления... "Где он их приклеит?"
- думал матрос.
     ...Козмин покуривал трубку и молчал.
     Уплывала  вдаль слабая синь  Большого  Шантара. Прошли  остров  Кусова,
похожий на крутую  гору  среди моря. Видны  за  кормой его  темные морщины в
густых  лесах и желтоватые грани стосаженных скал. Море вздувается под ними,
медленно подымая на скалы белые кружева.
     - Где будем сгружаться, вашескородие? - спросил Фомин у Невельского.
     Такие  разговоры  разрешались  еще на  "Авроре" у Литке.  Когда капитан
появлялся на баке, матросы говорили обо всем, что их тревожило.
     - Десант высадим в заливе Счастья"
     - Где рыба шла? - спросил матрос.
     - Да, где шла рыба, где много было белух в прилив...
     413
     - А кто же пойдет на устье?
     - Пока поставим пост на Иски.
     - Надо бы устье занимать, Геннадий Иванович,- сказал Козлов.
     - Конечно, надо!
     - Брать, так за рога! А почему нас сменит "Охотск"? Невельской объявил,
что "Байкал" берет больше груза и
     нужен для транспортировки на Камчатку.
     - На одну ложку две горошки хотят, Геннадий Иванович! - сказал Козлов.
     Лицо Невельского  быстро оживилось, взор  принял  воинственное, обычное
для него, острое выражение.
     "Вот он когда ожил!" -подумал  Иван Подобин, тоже торчавший на баке. Он
не был на вахте.
     "Подлецы! - подумал капитан.- Матросы понимают!"
     - Я, Геннадий Иванович, хочу спросить...- заговорил Шест а ков.
     - Пожалуйста...
     - Когда описывали  полуостров Князя Константина, вы говорили,  что надо
там пост поставить...
     Невельской улыбнулся.
     - Я пойду туда после.
     Матросы неодобрительно молчали.  "После" -  это значит  не с ними, а  с
охотскими.
     - Ты много хочешь, Шестаков. Да ведь мы уже говорили с тобой.
     Матросы стали  вспоминать знакомых гиляков,  беглого русского, названия
селений, хотя и перевирали их. Теперь, когда снова подходили к устьям Амура,
все вспоминалось.
     -- Что же, Геннадий Иванович, сгрузим десант, и все? - спросил Козлов.
     - А что бы ты хотел?
     Мотросы утихли. Никто пе ответил.
     -  Когда  сгрузимся, тогда посмотрим! - сказал капитан.- Еще  не знаем,
как там наши, как Дмитрий Иванович.
     -  Сам Амур открыл, а говорит, что пост будет в  Счастье! -  рассуждали
матросы.
     - Что ее открывать? - отозвался Конев.- Река и река!  Она сама открыта.
Зашли и смерили.
     - Он уж знает, где что ставить! - сказал Тихонов.
     - Это мало важности, что капитан...- отвечал Конев недовольно.
     444

     Конев в душе  считал себя открывателем  Амура. Он первый в прошлом году
во время описи заметил  стада белух,  решил,  что, видимо, идут за  рыбой на
пресную воду, и предсказал, что близка большая река.
     А  реку первый  увидел  Веревкин и считал  себя  первооткрывателем. Оба
матроса из-за этого недолюбливали друг друга.
     На траверзе синел островок  Рейнеке, тупой  лиловый мыс  Литке слился с
вечерними сумерками. Утром видны были огромные утюги сопок,  между ними лес,
внизу отмели. К  полудню сопки стали ниже и отошли  от берега,  над отмелями
тянулась низкая темная полоса тайги. И эта полоса стала отходить, отделяться
от  отмелей, а пески стали выше, шире, круче... Вскоре тайга  совсем исчезла
за ними. Прибой  грохотал  и вил вихри у крутой  косы. За  сплошной  полосой
песка, очень далеко, чуть голубели лесистые хребты.
     - Коса Иски начинается,- сказал капитан.
     Штурман взял высоту. Матросы  узнавали  место. Близок  был вход в залив
Счастья.
     На берегу стали видны лодки и толпа гиляков, из-за косы вился дымок.
     Козмин на пляшущей по волнам шлюпке отправился туда с шестью матросами.

Глава 7. В ДЕНЬ ПЕТРА И ПАВЛА


     Когда  Козмин вернулся,  Невельской съехал  на берег,  увидел  гиляцких
собак, ослепительно чистый,  сверкающий на солнце песок, нескольких  гиляков
на возвышении. Он поднялся к ним.
     За  косой  открылся тихий, мирно сверкающий  залив  Счастья.  Невдалеке
гиляцкие  юрты,  около  них на песке нарты со щербатыми  белыми полозьями из
старых   ребер  кита;   рыба  и  красные  туши  нерп  сушатся  повсюду.   Он
почувствовал,  что счастлив  видеть все  это и что  в  нем  рождается  былая
энергия.
     Навстречу капитану через косу быстро шел