пролив,- благодать для этих прохвостов!" Чернышев считал, что надо этот
пролив закрыть, если  он даже и открыт. Он знал по протоколам допросов,  что
Невельской  был знаком с  революционерами. Но  больше всего  военный министр
подозревал  Муравьева,  которого  выгородил  Перовский. Могло быть, что  все
исследования Амура  вообще обман. Им не  фарватер нужен, а просто они хотели
поставить там своих людей. Их цель свить там гнездо, а потом по Амуру возить
оружие и  контрабанду. Хитрый и подлый  заговор, вот что надо доказать! Да и
какое может быть исследование в такой короткий срок! Правда, Чернышев сам не
совсем верил в свои домыслы, но  они хороши как тайные доводы, и он полагал,
что кашу маслом не испортишь.
     Перовский ручался за  Муравьева и Невельского, и Третье отделение  тоже
никаких претензий не имело,  но  в Третьем отделении - Орлов, родня ссыльных
Волконских,  за  которыми  Муравьев ухаживает в  Иркутске. Все  переплелось.
Чернышев
     383
     уж  говорил  однажды  канцлеру,  что крамола, кажется,  пробралась и  в
Третье отделение.
     - Мы  можем  проверить произведенные  исследования,- наконец  заговорил
Нессельроде.-  Здравый  смысл, предшествующие солидные исследования  и карты
убеждают нас  как  раз в  обратном:  капитан-лейтенант  ошибся!  - улыбаясь,
обратился  он  к  Чернышеву,  словно успокаивая его, и добавил как  бы между
прочим: - Может быть произвел не там исследования...
     - Попал не на ту реку,- подхватил Чернышев.
     - Или прошел не тем проливом...- добавил Сенявин.
     - Не извольте  сомневаться, Карл Васильевич,- Меншиков махнул ладонью,-
прошлые  исследования  ошибочны...  Чего  не бывает!  Ведь  там  океан, а не
Маркизова лужа.
     Это был оскорбительный  намек. Нессельроде  когда-то  учился  в морском
корпусе, но  плавал  только  между Петербургом  и  Кронштадтом  по той части
залива, что в память ленивого  маркиза де Траверсе,  возглавлявшего когда-то
флот,  прозвана Маркизовой лужей. Словом, князь,  видно, хотел сказать,  что
сфера канцлера - Маркизова лужа. Все так  поняли это, видимо, и в прямом и в
переносном смысле. Опять все закачались в креслах, одни со смеху, другие  от
того, что хотели показать, как это не смешно, как возмутительно...
     -  Нам  следует  вспомнить  о высочайшем  повелении, которое состоялось
пятнадцатого февраля  прошлого  года.-  Канцлер с  грустью  возвел глаза  на
плафон,  делая вид,  что не  слышит. Упоминание об  императоре всегда верное
средство  заткнуть  рот остряку.-  Его  величество  указал нам,  что следует
основать зимовье на  юго-западном  берегу Охотского моря с тем, чтобы оттуда
Российско-Американская компания  могла  бы производить торговлю  с гиляками.
Нам следует держаться этого высочайшего повеления.
     Меншиков  демонстративно повернулся  боком,  как  бы показывая,  что не
желает дальше слушать.
     - Повеление  было до исследования,-  сказал он  с  таким  видом, словно
хотел доказать, что опять говорить разрешили полоумному...
     - Вот здесь и основать зимовье,- продолжал Нессельроде, водя по карте,-
где-либо в приличном расстоянии от Амура. Иностранцы тогда не смогут подойти
к устью  реки, так  как  с  юга доступ им  преграждает перешеек, соединяющий
Сахалин с материком, а подход корабля с севера будет замечен в зимовье.
     384
     - В  Морском министерстве карта  с  перешейком отвергнута,-  не утерпел
князь Меншиков.
     -   Мы  верим  карте  достопочтенного  Крузенштерна,-  тоном  человека,
напоминающего об уважении к науке, сказал Нессельроде.- Таким образом, и все
покушения   на  реку   Амур  со  стороны  иностранцев  предотвращены   самой
природой...  И  ни  в  коем случае  не касаться  устьев  Амура, под  страхом
тягчайшего  наказания,- тут канцлер  взглянул на  Невельского, про которого,
казалось, забыли...
     Начиналась  та беспорядочная перепалка, которая не раз  случалась между
министрами на заседаниях.
     Вскоре капитана отпустили. Он вышел в приемную, где, волнуясь, ждал его
Миша Корсаков.
     - Ну, что? - кинулся тот с места...
     - Нет еще решения!  Лев Алексеевич сказал,  что  вечером сообщит... Они
слепы... Миша, это несчастье... Миша, Миша!  Но, по-моему,  дело  не  совсем
проиграно,- вдруг сказал Невельской, и глаза его странно блеснули.
     - Кажется, решают ставить пост в заливе Счастья...
     - Какой  прыткий иркутский губернатор!  - заметил Берг, когда заседание
окончилось и все  стали подыматься.- Послал офицера,  чтобы опровергнуть все
мировые авторитеты! Не проще ли  понять, что по какой-то  причине составлены
ложные карты.
     - Именно! По какой-то причине!
     Однако при Перовском говорить о том, какова причина, опасались.
     -  Этого капитана  следовало бы, ох, следовало бы под красную  шапку! -
сказал Чернышев.
     - Еще  не бывало, чтобы офицеры  русского  флота  составили  подлог при
описи,-  заметил князь Меншиков.- Не знаю, как у вас,  Александр Иванович, в
Военном министерстве...
     - То есть как это? - остолбенел тот.
     - Да так, глупости говорите! Как это ложные карты?
     - Мне кажется, мои офицеры...
     - А что же вы на моих?!
     -  Ваше  сиятельство...  Ваша светлость...- густым и сильным басом стал
усовещевать  ссорившихся   толстый  черноусый  украинец,  министр   финансов
Вронченко.
     - Это  крамола, господа! Закрыть,  закрыть  надо этот  пролив!  Как это
открыли? Чушь какая-т