стоит  в  Вашингтоне,  напишет  туда,  потребует,
чтобы  Канингхама  убрали  из  Шанхая.  Но...  проклятая  демократия!   Он
завидовал на этот раз  порядкам  в  империи  казаков,  где  каждого  можно
сшибить быстро, если не согласен или упрямствует.
     Он, он выдал  Путятину  уголь!  Шпионы  всюду!  Вся  Япония  населена
шпионами. Весь Петербург, где сам царь шпионит! И весь  Шанхай,  где  всех
продают за векселя Ротшильда.
     На Ближнем Востоке грянула война! Наконец-то! Русская эскадра еще  не
проходила в Японию. Получив известие о начавшейся  войне  с  Турцией,  она
пошла к себе в Сибирь. Руки у коммодора  Перри  были  развязаны.  Турция —
ловушка для России. Теперь русские шпионы не страшны.
     Решено было не жалеть никаких средств — денег, золотых вещей,  часов,
духов и шампанского — на подарки и на угощение чиновников и  переводчиков.
Надо знать, что там у них происходит, в закрытой империи.


     Эскадра Перри в  заливе  Эдо.  На  этот  раз  вошло  шесть  кораблей.
Привезли подарки для императора: узкоколейную железную дорогу,  паровоз  с
вагонами, книги по медицине  и  географии.  На  берегу  провели  телеграф.
Японский чиновник и ученый из  округи  Идзу  мчался  верхом  на  небольшом
паровозе, и его халат так раздувался на  ветру,  что  дайкан*  походил  на
дракона.
     _______________
     * Дайкан — чиновник, управляющий округой.

     Японцам объясняли, что в знак дружбы пришли раньше, чем предполагали.
Что присылка больших пароходов с самой современной артиллерией,  выбранных
из тысяч таких же, которые есть у Америки, это тоже ради  дружбы.  Грозный
Перри хотел бы схватить за ворот главного японского посла  да  прикрикнуть
гневно: «Что вы им, обманщики, обещали?»
     Договор Японии с Америкой был  подписан.  Философ  и  поэт  из  Китая
получил массу посвященных ему стихов от японских знакомых.  Главный  посол
Японии, Хаяси Дайгаку но ками, уполномоченный императором  для  подписания
договора, на банкете на борту корабля «Поухатан» горячо  сказал  коммодору
Перри:
     — Японцы и американцы — одно сердце!
     Хаяси возглавляет Управление Наук в государстве.
     Его  титул  «Дайгаку  но  ками»  означает  «Защитник  академии».  Или
«Воевода академии», так можно перевести. Или «Князь Управления Наук».  Ему
разрешено читать голландские  книги,  он  изучает  европейскую  философию,
знакомится с новостями техники и медицины, дает указания, как лучше лечить
вельмож, стоящих во главе государства. Конечно, и самого сиогуна.
     Японские художники опять рисовали знаменитого Метью Колбрайта Перри.
     Он светел лицом и волосами. Белое, тяжелое и длинное лицо с  хорошими
челюстями немного тяжеловато. Голубовато-серые открытые  глаза,  привыкшие
смотреть серьезно, как при  отдаче  приказания.  Посылал  ли  коммодор  на
виселицу  или  награждал   милостями,   он   всегда   сохранял   серьезное
спокойствие.
     Сейчас он улыбался, как хирург с белым лицом после тяжелой  операции,
которую он проделал  больному,  и  снисходительно  принимал  благодарности
родных больного и комплименты своих коллег.
     Коммодор сидит в кресле с подставкой  под  ногами,  немного  выставив
изрядное брюшко под форменным жилетом из новейшего белого сукна с золотыми
пуговицами. Большой палец правой руки за самой  нижней  золотой  пуговицей
двубортного тяжелого  мундира,  шитого  в  талию.  На  коммодоре  галстук,
стоячий воротник и золотые эполеты.
     Вино  лилось,  и  сласти  уничтожались.  Матросы  в  красных  фраках,
вычерненные сажей, исполняли негритянские танцы на  палубе.  Исполнен  был
музыкальный спектакль. В антрактах  играл  оркестр,  едва  вмещавшийся  на
огромном капитанском мостике. Гостям розданы подарки.  Коммодор  со  всеми
был ласков, охотно выслушивал комплименты. Его благодарили за то,  что  он
разрешает видеть себя так близко.
     Коммодору говорили, что все его очень любят.
     Хаяси Дайгаку но ками, который был отрекомендован как принц-канцлер и
родственник  императора,  красавец  пятидесяти  пяти  лет,  сказал   послу
президента:
     — Мы... это... очень... очень боимся русских!
     Коммодор Перри сказал, что для статуи Вашингтона,  величайшего  борца
за свободу и независимость, он должен привезти  из  Японии  две  скалы  на
постамент. Одну он выломает в Симода, а другую  в  Хакодате.  Он  отправит
скалы вместе с договором и с  известием  о  его  подписании  на  пароходе.
Повезет капитан Адамс... Это будет праздник в Штатах. О  Японии  заговорит
вся Америка. Великий Вашингтон будет  вечно  и  твердо  стоять  на  куске,
отколотом от японской твердыни.  Приготовить  эти  камни  должно  японское
правительство.
     Принц-канцлер подпрыгнул от восторга, чтобы достать до длинного  лица
Перри, и, ухватив его обеими руками за мощную шею, целовал еще и еще.
     Договор подписывали в Канагава. Это еще ближе к Эдо, чем  Урага.  Это
почти рядом с Иокогамой.
     И еще один пир. Ответный банкет  на  берегу,  на  котором  впервые  в
истории  Японии  «западных  варваров» —  американских  офицеров —  угощают
молодые японки.
     На берегу