ми штормами.
     Тихий океан должен стать американским морем. Так полагал  сам  Перри.
Это будет не сразу, но это случится когда-то в будущем, как результат  его
великой экспедиции. И это не будет значить, что океан  закрыт  для  других
наций. Нет. Япония  же  должна  со  временем  тоже  неизбежно  подчиниться
Америке, стать ее колонией, и  это,  конечно,  не  означает  тиранического
безраздельного господства английского образца.
     У  Перри  были  единомышленники  среди  деловых  людей.  В  поддержке
ораторов, литераторов и даже ученых он не нуждался.
     Перри  отказался  взять  с  собой  ученых.  Он  отказал  в   этом   и
ученому-голландцу Зибольду — знатоку Японии, который бывал в этой  стране,
кажется, единственный из всех живых ученых мира. Зибольд приехал в Америку
из Европы и просился идти в Японию. Он знал японский язык. У Перри не было
людей, знавших по-японски.
     Но с Зибольдом о чем-то советовались русские еще до того, как  казаки
заняли Приамурье. Он  был  свой  человек  среди  ученых  в  Петербурге.  В
Вашингтоне колебались,  не  зная,  как  быть  с  Зибольдом.  Перри  сказал
решительно:
     — Зибольд — русский шпион!
     Он отказал вообще всем ученым. Он не желал лишних свидетелей. Разница
между  теми,  кто  провозглашает  великие  идеи,  и  теми,  кто  ради  них
вздергивает своих же матросов  на  виселицу  или  запарывает  их,  слишком
велика. Исследователи и ученые могут не  понять  этого  и  помешать  делу,
которое должно неумолимо двигаться вперед,  чтобы  впоследствии  обогатить
науку и обрадовать нацию и самих ученых. Двигаясь вперед,  дело  рано  или
поздно придет к тому, что угадывает Перри. Он этого не скрывает. И  не  он
один. Страна способна победить любого противника. На ее окраинах вырастают
молодые американцы, с детства владеющие оружием и отлично сидящие в седле.
Уже готовились для этих  парней  дела,  и  не  на  маисовых  полях,  не  в
скотниках и не при табунах лошадей.
     Победившая Америка ждет новых благородных  подвигов  и  еще  большего
прославления  нации.  И  в  такое-то  время  воспротивятся  японцы?   Если
сопротивление станет дерзким или опасным, забурлит вся страна.
     Так был отправлен самый  лучший  флот,  не  имевший  себе  равных  по
вооружению,  дороговизне  и  совершенству,  с  самыми   лучшими   боевыми,
испытанными командами. И все это в  эпоху  войн  с  индейцами,  фортов  на
границах страны, которые представляли собой сараи с  соломенными  крышами,
когда американские войска состояли из всадников в соломенных  шляпах  и  в
неодинаковых костюмах, на разномастных  лошадях,  когда  сельская  Америка
была бревенчатой и соломенной,  торговавшей  кожами,  кукурузной  мукой  и
рабами, секущей и секомой,  несмотря  на  великие  заповеди  Вашингтона  о
равенстве.
     А  городская  Америка  уже  отстраивалась  каменными  домами  банков,
заводов и фабрик, привлекая дельцов, сутяг  и  хищников  со  всего  света,
провозглашая их отборным цветом человечества  и  дозволяя  им  под  флагом
свободы досыта наклеваться мяса под кожей любого цвета.
     Перри шел знакомым путем через Атлантический океан, там, где когда-то
командовал  эскадрой,  ловившей  работорговцев  и  вздергивавшей   их   на
виселицы. Пошли вокруг Африки, Индии и Китая, были в Гонконге, Шанхае.  На
Окинаве у голландца за тридцать  тысяч  долларов  купили  карту  Японии  с
изображением главных портов, бухт и заливов, княжеств Японии, ее городов и
дорог. Карта составлена японцами и выкрадена или тайно куплена у  главного
шпиона Японского  государства  голландцами,  которые  отлично  знали,  что
тайну, как и сокровища, вернее всего добыть от того, кто  ими  обладает  и
знает их ценность.
     Из четырнадцати судов эскадры под командованием Перри осталось только
шесть, когда завиделись берега Японии. Остальные задержались в пути,  были
разосланы с поручениями, некоторые не совсем удачно продвигались к  портам
сбора. Из Штатов корабли шли небольшими отрядами,  а  не  единой  армадой.
Вообще с кораблями случались неприятности. Даже огромные пароходы, краса и
гордость  флота  молодой  страны,  были  спущены  с  опозданием,   расчеты
инженеров сплошь и  рядом  оказывались  неверны,  машины  не  умещались  в
корпусах, случались аварии и черт знает что еще, словно  не  один  Зибольд
хотел помешать экспедиции. Эскадра вышла с опозданием чуть ли не на год, и
дальше все шло из рук вон плохо. Но какие бы суда и куда бы ни уходили,  а
«Саскачеван» и «Миссисипи» Перри не отпускал от  себя.  Его  флаг  был  на
«Саскачеване».
     На Окинаве у японцев, конечно, жили шпионы, и в Эдо было  сообщено  о
походе эскадры Штатов на север. Но разве могли  японцы  предполагать,  что
Перри схватит их за самое сердце!
     Эдо — столица сиогуна — стояла  на  дальнем  берегу  залива,  вход  в
который узок, берега гористы. Сама природа создала здесь все, чтобы Япония
не подпускала чужеземцев к столице.
     С расчетом на окончание сезона дождей и туманов  четыре  американских
корабля подошли на расстояние сорока миль от входа в залив Эдо при  закате
солнца 7 июля 1853 года, за восемнадцать месяцев  до  прихода  Путятина  в
маленький городок Симода и  за  месяц  до  его  прибытия  в  открытый  для
иностранцев порт Нагасаки в Южной Японии.
     Фрегат «Саппляй» отстал еще  раньше,  а  «Каприз»  еще  из  Нахы  был
отослан с Окинавы с почтой. Перри послал донесение через Шанхай о том, что
архипелаг  Рюкю   вместе   с   главным   островом   Окинава   принят   под
покровительство Соединенных Штатов. Сделан первый и решительный шаг.  Надо
было занимать еще не занятые земли и