состояние
боевой решимости, к которой привык, как к вечной броне.


                                 Глава 4

                                 АБОРДАЖ

     — Зарядите орудие. Сделайте  предупреждение.  Может  быть,  джек  под
звездным флагом.
     — Нет,  американец, —  уверенным  и   недовольным   тоном   человека,
делающего тяжелую работу, отвечал лейтенант Алексей Сибирцев.
     Адмирал колебался. Может быть, если это американец, то не надо с  ним
разговаривать. Из опыта известно, что как бы ни был американец хорош, а  в
решительный момент всегда выдаст все англичанам. Станет известно  о  нашем
походе и в Японию, и пошлют флот ловить «Диану».
     «Нет, не тут-то было!» — подумал адмирал.
     Путятину советовали иметь на «Диане» американский флаг,  чтобы  легче
было пройти при встрече с англичанами, а с американцами  избегать  встреч.
Нет, это не его приемы! Он не сменит флага! Притворяться нечего. К тому же
у американца есть новости. А охота — пуще неволи.
     Капитан с руганью побежал куда-то. Когда  он  сдерживается,  свирепое
выражение не сходит с его лица.
     Его взгляды: держать экипаж в страхе, не давать роздыха уму  и  рукам
матросов, кормить как следует,  чтобы  были  сыты;  чтобы  высыпались,  по
приказу веселились. Упражняться, если нет дела. Чтобы одежда  была  сухая,
сапоги целы, куртки просмолены. Запас воды и водки взят. Люди выбраны.
     Но все это не означает, что в глубине души Лесовский не судит о  том,
что вокруг него происходит. Адмирал и его  подозревает.  Конечно,  капитан
имеет обо всем свое мнение...
     На палубу поднялся американец в красной шерстяной  рубахе.  Лесовский
холодно с ним поздоровался и провел в свою каюту.
     Через четверть часа адмирал пригласил обоих к себе в салон. Здесь  же
Константин Николаевич Посьет, Гошкевич, Пещуров и Можайский.
     — Очень рад, — тряс руки долговязый Шарпер, и лицо  его,  желтое  как
песок, морщилось. Чуть виднелись синие, как лед, глаза. — Английских судов
в Сангарском проливе нет. Эскадра англичан, как  утверждают,  направляется
из Гонконга в Нагасаки. Они хотят заключить договор с Японией  по  примеру
коммодора Перри. О, Старый Бруин* заключил выгодный договор!
     _______________
     * Старый Медведь — прозвище Перри.

     — Он заключил?
     — Да.
     — А какие условия?..
     — Он заявил этим лгунам, что не потерпит  неуважительного  ответа  на
письмо президента! Вы это знаете? И двинется  с  десантом  морской  пехоты
прямо в их столицу Эдо.
     Шарпер так расхохотался, словно сидел с товарищами в таверне.
     Выражение  лица  Путятина  смягчалось  спокойной   улыбкой   опытного
дипломата. Он соблюдал такт, оставаясь во  власти  интереса  к  тому,  что
рассказывал американец, и не обращая внимания на его развязность.
     Лесовский, предварительно допросивший американца, сказал, что  мистер
Шарпер не раз бывал у наших берегов и  хорошо  знает  адмирала  Завойко  и
генерал-губернатора Муравьева.
     Шарпер глубоко  затянулся  табачным  дымом  и  стал  рассказывать  об
условиях договора, заключенного с японцами.
     — Я пришлю вам с боцманом гонконгские газеты. У них  несколько  газет
выходят в Гонконге... Теперь предстоит ратификация  договора.  Но  мы  уже
подходим к их берегам, и они не смеют тронуть  нас,  американцев.  Времена
меняются быстро. Да, да!
     Шарпер сказал, что знает все новые порты в открытых русских бухтах.
     — Я бывал в  Петровском,  в  Де-Кастри...  и  повсюду...  Ваши  южные
поселения  поставлены  в  отличных  бухтах,  но  еще  южнее  есть  удобные
незанятые заливы, которые не замерзают или замерзают ненадолго.
     Путятин ничего не сказал про новые порты и не спросил  ничего,  чтобы
не выдать секретов. Молчать он умел.
     — Вы были в Гонконге? Да, я знаю, вы бывали там. Вы видели их  город?
Как там все быстро строится! Сносятся целые горы! Да, но место нездоровое!
А ваши адмиралы развивают в новых бухтах  энергичную  деятельность.  И  я,
адмирал, помогаю им. Я признаюсь вам. Вы знаете их, адмирал. Я исполняю их
поручения, доставляю все, что им требуется. Да, из Америки... Еще они жили
в фактории на Петровской косе, а я  бил  там  китов,  и  они  хотели  меня
расстрелять. Этот ваш молодой адмирал тогда еще был капитаном. И с тех пор
мы подружились. Честным трудом и аккуратностью мы расположили друг  друга.
Я привозил им апельсины и муку, когда они чуть не погибали от голода. Этим
летом я познакомился с господином генерал-губернатором. Вы  можете  верить
мне, что ни единому англичанину я вас не выдам. Ни одному американцу я  не
скажу про вас ни слова, так как шки