, может быть направлена целиком на дело. Вечером на  корабле
никуда не пойдешь! Это не Шанхай!
     Лейтенант Тронсон записывает впечатления или читает книги о Японии.
     Адмирал в Шанхае жил в доме английского консула, знаменитого Алькока.
Однажды он не пришел ночевать. Утром с парохода съехал Артур и нашел отца.
Сэр Джеймс оказался в ресторане китайского квартала.  Гроза  Китая  сидел,
переодетый  в  китайское  платье,  со  своим  другом,  китайским   богачом
компрадором, свободно говорившим на пиджин-инглиш (голубином  английском),
как называется кантонско-гонконгский жаргон. Они рисовали на тонкой бумаге
иероглифы. Никто, конечно, не спросил адмирала, где  он  провел  ночь  под
воскресенье. Коричневые мешки с прочернью под  глазами  Джеймса  Стирлинга
провисли и одрябли за эти сутки и спустились на щеки еще ниже.


                                  * * *

     Артур Стирлинг предпочитает Гонконг. На  острове  Виктория  лейтенант
бывает в гонконгском  обществе,  в  доме  высокопоставленного  английского
чиновника, играет в крикет, ездит на пик Виктория, где летом прохладно,  и
весь небольшой остров виден оттуда как на  ладони,  вместе  с  коричневыми
выемками, которые пробиваются и вырезаются в скалистых  сопках  китайскими
рабочими, снимающими слой земли с кустарниками и желтой травой. На людях и
на быках везут выпиленные из скал кубы камня для постройки прочных  домов.
С   пика   виден   океан,   множество   рифов,   каменистых   островов   и
островов-холмов, теперь принадлежащих Великобритании. Как молодой человек,
Артур отдавал дань  модным  увлечениям.  Гонконг  предпочтен  всем  другим
городам Дальнего Востока. О вкусах не спорят. Теперь  он  сам  видел,  как
отец сидел с китайцем и ел трепангов, макая пампушку в коричневый соус.
     — Что хорошего в Гонконге?! — говорил отец за обедом.
     Артур знает, что у отца большие нелады с губернатором Гонконга  сэром
Джоном Боурингом, они неприязненны друг  к  другу,  как  два  провинциала.
Вообще, как замечал Джеймс Стирлинг, английская жизнь в Гонконге  довольно
провинциальна, как и в Шанхае.  Но  в  Шанхае  стоит  переступить  границу
китайского города —  и  сразу  попадешь  в  мир  страстей  и  столкновений
политических, одновременно и в мир тайн. Словом, у китайцев есть интересы,
надо только привыкнуть, и тогда жизнь в колонии не угнетает. Даже в Шанхае
живешь почти как в столице.
     — Что такое Гонконг? — повторяет отец. — Жалкое гнездо  коммерсантов,
обезумевших от сыплющегося на них золотого дождя! Притон  для  спекуляции!
Гнусная провинция, подражание худшим образцам. Жалкие  отребья!  Гонконг —
это дорогостоящее предприятие дурного тона, господа!..
     Капитаны кораблей,  приглашенные  на  обед,  слушали  все  это  после
серьезного  разговора,  когда  адмирал  с  замечательной  осведомленностью
объяснял суть дипломатической миссии в Японию. По части дипломатической он
собаку съел. Не впервой замечено, что адмирал становится сумасшедшим, едва
при нем упоминают о Гонконге. Но это  касалось  только  Гонконга.  Адмирал
тогда употреблял крайние резкости и ругался, как английская газета. Еще он
сказал, что эскадра идет с небывалой скоростью.
     С рассветом выйдя из вод Янцзы, после  полудня  уже  заметили  первые
рифы в пальмах, а потом и маленькие японские острова. Появились  рыбаки  с
четырехугольными парусами, которые так малы, что кажутся зарифленными.  Не
с китайскими, похожими на красные веера.
     Офицеры, конечно, озабочены походом к берегам Сибири для  уничтожения
русских сеттльментов и новых постов на Амуре,  на  реке,  которую  русские
себе приобрели и которая тянется не меньше чем на две тысячи миль по Азии.
     Амур, как слыхал Стирлинг от китобоев, по цвету воды похож на  Янцзы,
и также далеко эту воду видно в океане.
     Надо получить у Китая по договору право плавания по  рекам  Китая.  И
если Амур является пограничной рекой  между  Китаем  и  Россией,  то  надо
получить право на плавание по этой реке! Право плавания по Амуру!  В  Амур
явятся английские суда. А для этого нужна новая война, но не с Россией,  а
с Китаем. Она назревает. А дипломаты,  прибывшие  в  Китай,  прежде  всего
советуются обо всем в Гонконге с губернатором Боурингом и с коммерсантами.
Там шотландцы, ирландцы, американцы, евреи,  голландцы,  им  дела  нет  до
замыслов Стирлинга. У них прицел точен. Ввозить в реку Жемчужную как можно
больше опиума. Качать оттуда серебро. И превращать в золото. Отправлять  в
Сити. И не только в Сити. А  сын  Артур  видит  в  Гонконге  романтическую
сторону, которой там нет.
     Война  с  Китаем  все  же  будет  обязательно.  Одними  литературными
сочинениями против России не обойдешься. Но  трудно,  воюя  против  Китая,
внушать Китаю, что его главный враг Россия, а не Англия.
     Какая чушь, скажут капитаны, если им изложить, что для решения  всего
этого идешь в Японию.
     Эскадра Прайса уничтожает Камчатку  и  занимает  ее.  Суда  идут  для
освежения в Японию. На будущий год, опираясь на базы в портах Японии,  оба
флота —  Прайса  и  Стирлинга —  закончат   полное   уничтожение   русских
сеттльментов,  отутюжат  их  берега.  Но  делать  это  надо,   на   что-то
опираясь, — там, у русских, голодно. Такой сытой, еще не  тронутой  опорой
должна стать Япония с ее птицей, скотом и рисом. Флоты  будут  зимовать  и
снова воевать вдали от китайских компрадоров и  английских  фирм,  которые
поставляют солонину и живых быков. Все это придется получать в Японии.  Но
просить надо так, чтобы с