тогда в бедности мучались, а нынче
полегче.
     Егор помалкивал. Его занимало, чем все это кончится.


                                  * * *

     — Иван обеднел! — торжествовали торговцы.
     Они навели справки и убедились,  что это так.  Судьба покарала его за
преступление. Возмездие свершилось!
     Гао  решил съездить к  нему.  Он  полагал,  что сейчас представляется
удобный случай.  «Теперь вся  огромная торговля Бердышова может  перейти к
дому Гао. Потерпев крушение, Иван сразу получит второй удар. Надо испугать
его.  Человек  должен  сникнуть.  Попробую этот  старый,  угодный обществу
путь...  Бедные всегда трусливы.  А богатый,  вдруг ставший бедным, должен
оробеть еще сильней. Если бы Иван остался богат, я искал бы его дружбы. Но
когда он обеднел,  его надо добить,  чтобы не было опасных примеров. Пусть
торгуют из русских другие. Рядом с ними я всегда в выгоде...»
     Нарты Гао вихрем мчались по дороге,  укатанной почтой и  обозами.  На
сугробах струйка снега ударяла в  лицо,  и  тогда Гао закрывался пушистыми
мехами выдр.  Он мог терпеть любой ветер,  не боялся мороза,  но он видал,
что богачи прячут лица в дорогие меха, и ему казалось, что, разбогатев, он
стал так же нежен, как и они.
     «Да, надо добить Ивана! Исправник не пожалеет его...»
     С убийством Дыгена Оломову было много хлопот. Он простил преступление
богатому,  сделал вид,  что ничего не  знает,  но бедняку не позволит быть
преступником. «Даже я не упущу случая...»
     Гао приехал к  Бердышову.  Он явился в блеске шелков,  весь в выдрах.
Курма,  пышная шапка,  сияющее холеное лицо,  блестящие черные глаза —  во
всем было довольство.
     — Можно?
     — Можно.
     — Подериза не буду? — насмешливо и дружески спросил он.
     — Нет, драться не буду, заходи, — засмеялся Иван.
     «Чем ты меня теперь угостишь?» — подумал лавочник.
     «Зачем, он приехал?», — подумал Бердышов.
     Иван достал из старого ящика бутылку сладкого вина.
     — Церковное вино! Знаешь — церковь?..
     Гао с наслаждением выпил два стакана.  Он был в ударе.  Он чувствовал
силу, гибкость, ловкость своего ума. Казалось, ничего невозможного не было
сейчас для него.
     — Меха у Покпы купил?
     Бердышов махнул рукой.
     — Что вспоминать!
     — Как торгуешь?  Зачем подериза! — воскликнул Гао. — Я такой человек,
драться не люблю.  Торговое дело тоненькое.  Надо хорошо делать.  Ты, если
дерешься, торговать не можешь!
     Гао  тонко  улыбался,  подергивался и  покачивался,  как  бы  в  такт
какой-то музыке.
     — Если бы я  взялся торговать по-твоему,  ты бы первый не рад стал, —
ответил Бердышов.
     Гао испытующе зорко посмотрел на него.
     — Я раньше не дрался.  А  потом,  глядя на тебя,  драться научился, —
продолжал Иван.
     — Что ты говоришь!
     — Насмотрелся,  как ты гольдов лупил. «Надо, — думаю, — с умных людей
пример взять».
     Иван подлил Гао вина. Собеседники снова выпили.
     — Какой ты хитрый!  Терзаешь гольдов,  орочен.  А случай выйдет,  и с
меня шкуру сдерешь —  это ничего.  А тебя тронь —  обида!..  Торгашей бить
нельзя?  Надо тоненько с ними?..  Нет! —  вдруг вскочил Иван. Он распахнул
куртку,  свирепо глянул исподлобья. —  Я всех согну здесь в бараний рог! —
вытянул Иван жилистую руку с  мохнатым кулаком. —  Ты там объяви.  Я знаю,
что  ты  старшина,  начальник.  Всем  объяви,  что  я  их  возьмусь подряд
мутить... Я из вас таких же черепах себе понаделаю, как вы из гольдов!
     — У  тебя силы нету!  Зря  поговоришь! —  «Сейчас я  его ошеломлю», —
подумал купец  и  льстиво улыбнулся. —  Моя  хочу  помогай, —  таинственно
зашептал он. —  Слыхал, как Дыген помирай? Полиция все знает, — уверенный,
что смутит Ивана,  продолжал он. —  Разве ты  беды не боишься?  Может быть
большая беда!
     Иван прищурился.
     — Когда-то их тут было двое —  Дыген и  твой отец, —  заговорил он. —
Гао Цзо помер,  а  Дыгена ухлопали.  За  отца ты остался.  Теперь,  гляди,
очередь за тобой.
     Торговец опешил.
     — Смотри  не  попадись тем,  кто  хлопнул  Дыгена, —  говорил Иван. —
Трудно ль  лишней пуле найтись?  Сколько их  было?  А?  Когда их  били,  я
семерых насчитал.  Прилетит восьмая,  что  тогда делать?  Примерно вот  из
этого винчестера, — протянул Иван руку и усмехнулся, глядя, как испуганный
купец вскочил с лавки.
     — Ты чего боишься?  Ты сиди...  Вот