— Нет, правда, я не знал. Какая мне выгода его отпускать?
     — Ты  давно в  тайге шляешься,  понимаешь,  когда кого бить,  Ты  его
отпустил, чтобы он жиру нагулял.
     — Как же,  это надо знать,  когда зверя бить, —  засмеялся польщенный
Иван.
     — У нас рядом Халбы —  гольдяцкая деревушка, —  рассказывал Родион. —
Там у  них в  лесу ящики стоят.  В ящиках такие черти с усами размалеваны,
куда тебе!..  А  у меня там друг шаман.  Если ящики пустые,  он пошаманит,
настращает гольдей, чтобы несли в тайгу водку, а сам на другой день пойдет
опохмеляться.  Из  этих  ящиков всю  водку  выпьет...  А  гольды радуются,
думают, что ее черти выпивают.
     — Как же тебе шаман признался?
     — Я сначала не верил гольдам, они говорили, что Позя пьет. А я думаю:
«Не может быть!» Выследил шамана,  когда он прикладывался,  захватил его у
самого ящика. Ему уж деваться некуда было.
     — В Халбах второй день в бубен жарят, орут, дверь заперли у Хангена и
никого не  пускают, —  стал  рассказывать Митька. —  Только не  Ханген,  а
заезжий шаман шаманит.
     — Родион, пойдем поглядим, как шаман шаманит, — сказал Иван.
     Вечерело. Мужики вышли из дому.
     Родион лег на брюхо и полез под крыльцо.
     — Ты чего, молишься, что ль?
     — Я камень хочу достать. Подшутим над ними, кинем камень в окошко.
     Иван повеселел.
     — Ты погоди, надо бы обутку старую достать.
     — Митька,  сходи поищи на задах какую-нибудь старую обутку, —  сказал
Шишкин сыну.
     — Чучело бы  сделать или бы какой сучок,  чтобы на бурхана походил, —
предложил Иван.
     Митька принес старый унт. Иван положил в него камень, набил сеном.
     — Угадай в шамана! —  говорил Родион. —  В заезжего-то!  Знать будет,
как у нас шаманить.
     Мужики пошли в гольдскую деревню.
     — Га-га-га! — орали в одной из фанз.
     Родион подошел к окошку и стал всматриваться внутрь.
     — А не убьют они нас, если поймают? — спросил он.
     — Темно? — спросил Иван.
     — Не шибко темно. Печку закрыли.
     — Что-нибудь видишь?
     — Только что тень ходит, прыгает, а больше ничего.
     Крики стихли.  Судя по разговору,  шамана угощали водкой. Снова забил
бубен. Заорал шаман.
     — Да, это не Ханген, — сказал Шишкин.
     Бердышов продавил решетник окошка и  с  силой  запустил обутку внутрь
фанзы. На миг наступила тишина. Иван скинул свою козью куртку, накрылся ею
с головой и полез в окошко.  Родион держал дверь. В фанзе поднялся ужасный
вой.
     Бердышов поймал  заезжего шамана,  содрал  с  него  шапку,  ударил по
голове, забрал со стола жбан с водкой и выскочил в окошко.
     — Ну,  теперь беги! —  крикнул он  Родиону и  со  всех ног  побежал к
берегу.
     Шишкин спешил за ним.  Мужики спустились под обрыв.  Сзади выстрелили
несколько раз. Иван вскрикнул.
     — Ты что? — спросил Родион.
     — Только чуть живой, — пробормотал Иван.
     — Врешь...
     — Ей-богу!.. Пуля... попала... Вот дошутились...
     Приятели вернулись домой.  Родион  осмотрел его.  Иван  был  ранен  в
мякоть у лопатки, пуля чуть царапнула его.
     — Что случилось? — заходя в зимник, спросила Петровна.
     — Старого белья дай, —  ответил ей Родион. —  Гольды его подстрелили.
Всадили пулю.
     — Это на счастье! — молвил Иван. — Ты свидетель... Вот теперь я, чуть
что,   славно  отбрешусь...   Мол,   Дыген  первый  начал  драку,  и  меня
подстрелили,  стреляли в спину...  Молчи. Мы с тобой еще наживемся на этой
пуле.  Спасибо гольдам!  А  маленько бы повыше —  до свидания бы!  Как раз
следом бы за Дыгеном!
     — Значит, еще рано, еще долго пропьянствуешь.
     — Нет, я много пьянствовать не собираюсь...
     — И что ж ты, без конца будешь жить?
     — Не знаю, кто следующий меня стрелит!
     — Кто-нибудь найдется...
     Мужики пошли в избу.
     Явились Спиридон и Сильвестр. Шишкин налил им по стакану водки.
     — Я не пью, — ответил с достоинством Спиридон.
     — Пей, я тебе велю! — Иван содрал со Спиридона куртку и усадил его за
стол.
     — Садись, сосед, — сказал Родион. — Хлещи!
     — У меня пост...
     — Гляди,  какие у него разговоры!  Ты что,  поп или писарь?  Откуда в
тебе  такая  грамотность,  чтобы так  рассуждать?  Ну,  забудь все.  Давай
по-братски  чокнемся.  Ну-ка,  Петровна,  вставай, —  разошелся  Шишкин, —
созывай девчонок!
     — Пост, окаянный ты! — всплеснула руками Петровна.
     — Чего же, что пост? А мы будем как господа. В праздник гулять всякий
дурак сумеет,  а  вот  ты  попробуй в  пост, —  молвил Родион. —  Дожидать
праздников мочи нет.  Пускай попы-твари знают...  На  самом деле?  Что  за
издевки?  Почему нам часовню,  церкву ли не построят?  Пусть зн