торону делают, но здорово гольдов грабят.
     — Постой, — шепнул Иван, вскакивая, и, схватив ружье, взвел курок.
     — Ты чего?
     — Тигра!
     — Где?
     — Под елкой,  вон хвостом вертит.  Где затаилась, подле нее сидели!..
Молчи! — Иван отбежал от елки.
     Родион, выдернув копье из сугроба, последовал за ним.
     Зверь шевелился под елкой,  злобно колотя хвостом по  ветвям.  Родион
приготовил копье.  Иван отломил толстый сук  и  кинул его  прямо в  зверя.
Огненно-пушистый хвост  захлестал по  еловым  рассошинам,  сбивая  снег  с
ветвей. Зверь готовился к бою.
     — Кошка, — вымолвил потихоньку Родион.
     В тот же миг тигр выскочил из-под ветвей. «Ну, это смерть», — подумал
Шишкин, крепко сжал геду в руках и встал подле Ивана.
     Зверь  сделал два  огромных прыжка.  Иван  прицелился в  глаз  зверя,
полный мутной злобы, и спустил курок. Раздался выстрел.
     Зверь снова прыгнул, но, перевернувшись в воздухе, повалился в снег и
забился в  дикой ярости.  Он ухватил когтями и зубами пенек и стал терзать
его в предсмертных мучениях; щепы летели во все стороны. Родион ударил его
в морду копьем.  Зубы зверя лязгнули о железный наконечник.  Родион вырвал
копье из окровавленной пасти и с силой вонзил его в ухо тигра.
     — Эй, шкуру не порти! — глухо закричал Иван.
     Но  Родион еще  раз ударил тигра.  Иван подбежал и  выстрелил зверю в
глаз.
     Зверь стал утихать.
     — В самую бровь угодил, —  сказал Родион,  рассматривая рану. — Ловко
ты прицелился, а то бы нам с тобой не миновать смерти.
     — Отойди, а то она схватит тебя, — предостерег Иван.
     Словно в  подтверждение его слов,  зверь еще раз вздрогнул.  Охотники
отпрянули.  Судорога  пробежала по  телу  тигра,  вздымая  волнами  пышный
красно-черный  мех.  Вытянулись  и  шевельнулись лапы,  показались  когти,
словно зверь потянулся спросонья.
     — Готова.
     — Теперь издохла, — вымолвил Родион. — Как она на нас озлилась!
     — Не заметили бы  мы,  как она хвостом вертит,  накурились бы досыта.
Это она табачного дыма не  стерпела,  а  то бы так и  пролежала под елкой.
Паря,  эту  бы  тигру кинуть к  вам в  Тамбовскую губернию,  вот бы  пошла
потеха!..
     — А  ты  почему  осип,  Ванча? —  вдруг  засмеялся Родион,  глядя  на
Бердышова. — Э-э, тебе бы сейчас в зеркало посмотреться.
     — Как  же!   Тамбовские  мужики  на  весь  Амур  страху  напустили, —
отшучивался смертельно бледный Иван. —  Ну,  ничего,  гроза пронеслась! А,
оказывается,  вдвоем с  тобой  можно  зверовать!  Теперь пойдем на  других
зверей...


                          ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

     Родион  давно  дружил  с   гольдами;   и  когда  случалось  ему  идти
куда-нибудь далеко в тайгу,  он обращался к ним за помощью. Поэтому никому
из  тамбовцев не  показалось странным,  что  за  последние дни  в  гости к
Шишкину  повадились  горюнские  гольды.   Все  замечали,  что  он  куда-то
собирается,  но  куда именно,  никто не  спрашивал —  Родион все  равно не
скажет.
     Когда после удачной охоты на  тигра у  Шишкина зажился Иван Бердышов,
для всех стало очевидным, что оба заядлых охотника что-то затеяли.
     Родион с  Иваном в ожидании вестей о маньчжуре исподволь готовились к
предстоящему походу на Горюн.
     Родион по многу раз рассказывал своим односельчанам,  как он вышел «с
палкой  на  тигру».  В  довершение своего  хвастовства он  однажды вывесил
тигровую шкуру перед своей избой на зависть своим соседям и  соперникам по
охоте — Спиридону и Сильвестру Шишкиным.
     На  третий день  к  вечеру приехали гольды Юкану  и  Василий.  По  их
словам,  Дыген поутру выезжает из  последнего стойбища,  где он прожил два
дня.
     — Откуда знает? —  удивился Юкану,  когда Иван,  войдя в зимник,  где
остановились гольды, поздоровался, назвав его по имени.
     Юкану был рослый,  краснолицый и  усатый,  более похожий на  чубатого
казака, чем на амурского гольда.
     — Знаю,  знаю! —  загадочно усмехнулся Иван,  пожимая его заскорузлую
руку. — Батьго, батьго!
     В зимнике, просторной теплой избе, где никто из Шишкиных не жил и где
зимами квасили шкуры, шили сбрую, шубы, обувь и готовились к охоте, мужики
просидели с гольдами до поздней ночи.
     Гольды  ненавидели Дыгена и  согласились помочь Ивану.  Он  о  чем-то
долго беседовал с Юкану наедине.
     Затемно Иван, Родион и оба гольда выехали на двух нартах из Тамбовки,
направляясь к устью Горюна. С ночи падал снежок, на льду намело порядочные
сугробы, и нарты двигались медленно.
     — А  вот  теперь  скажу  тебе  правду, —  сказал  Бердышов Родиону. —
Исправник велел нам с тобой этих грабителей перестрелять.
     Родион испуганно взглянул на Ивана.
     — Смотри не выдай. Дело государственное.
     «Час от часу не легче, — думал Родион. — Вот запутают меня...»
     Василий,  ехавший на передних нартах вместе с  Иваном,  всю дорогу не
давал ему покоя,  клянча у  него за свои услуги в придачу к серебру разные
вещи.  Болтливый и  назойливый,  он не походил на своих соплеменников.  То
просил  Ивана  купить жбан  водки,  то  слишком хвалил его  охотничий нож,
добавляя,  что  ему  самому хотелось бы  иметь  точн