| |
АМУР-БАТЮШКА
КНИГА ПЕРВАЯ
================================================================
ГЛАВА ПЕРВАЯ
От сибирских переходцев Егор Кузнецов давно наслышался о вольной
сибирской жизни. Всегда, сколько он себя ни помнил, через Урал на Каму
выходили бродяжки. Это был народ, измученный долгими скитаниями,
оборванный и на вид звероватый, но с мужиками тихий и даже покорный.
В былое время, когда бродяжки были редки, отец Егора в ненастные
ночи, случалось, пускал их в избу.
— Ох, Кондрат, Кондрат, — дивились на него соседи, — как ты не
боишься? Люди они неведомые, далеко ли до греха...
— Бог милостив, — отвечал всегда Кондрат, — хлеб-соль не попустит
согрешить.
Бродяжки рассказывали гостеприимным хозяевам, как в Сибири живут
крестьяне, какие там угодья, земли, богатые рыбой реки, сколько зверей
водится в дремучих сибирских лесах. Среди бродяг попадались бойкие
рассказчики, говорившие как по книгам. Наговаривали они и быль и небылицы,
и хорошее и плохое. Все же по рассказам их выходило, что хоть сами они и
ушли почему-то из Сибири, но страна там богатая, земли много, а жить на
ней некому.
Да и не одни бродяжки толковали о матушке Сибири. Сельцо, где жили
Кузнецовы, расположено было на самом берегу Камы, а по ней в те времена
шел путь в Сибирь. Егор с детских лет привык жить новостями о Сибири,
любил послушать проезжих сибиряков и всегда любопытствовал, что туда везут
на баржах или по льду, что оттуда, какова там жизнь, каковы люди. Мысль о
том, что хорошо бы когда-нибудь и самому убежать в Сибирь, еще смолоду
укоренилась в голове Егора. На то, чтобы уйти с родины, были и у него
разные причины. Но до поры желание это было как бы спрятано где-то в
потайной кладовой про запас; и лишь когда у Егора случались неудачи или
нелады с односельчанами, он извлекал его из тайника и утешался тем, что
когда-нибудь оставит здешнюю незадачливую жизнь, соберется с духом,
перевалит в Сибирь и станет жить там по-своему, а не как укажут люди.
И женился Егор на свободной сибирячке. Неподалеку от сельца были
заводы. Крестьяне ходили туда на работы. Егору тоже доводилось жить на
куренях, на углесидных кучах* и-работать на сплавах. Одну зиму пришлось
ему прожить на соседнем заводе. Там встретил он славную, красивую девушку,
дочь извежега, присланного на завод с азиатской стороны Урала. Егор и
Наталья полюбили друг друга. На другой год Егор уломал отца заслать
сватов, и в промежговенье, перед великим постом, свадьбу сыграли.
_______________
* У г л е с и д н а я к у ч а — место выжигания древесного угля
для железоделательных заводов на Урале.
Между тем за последние годы движение в Сибирь оживилось. Началось это
еще до «манифеста», после того как в народе прошел слух, что открыли реку
Амур, которая течет богатым краем, что там хорошая земля, зверя и рыбы
великое множество, а населения нет и что туда скоро станут вызывать
народ-на жительство.
— Сперва-то вызовут охотников, а не сыщется охотников, пошлют
невольников, — говорил по этому поводу дед Кондрат.
Старик с годами стал сдавать, хотя мог еще целый день промолотить в
мороз без шапки, но уж головой в доме стал Егор.
После «манифеста» в Сибирь повалило множество народу, туда повезли
пушки, товары и машины, гнали солдат и арестантов, ехали купцы, попы,
чиновники, выкочевывали вольные переселенцы и переселенцы по жребию,
скакали курьеры.
Вскоре в народе, как и предсказывал дед, стали выкликать охотников
заселять новые земли на Амуре. По деревням ездили чиновники и объясняли
крестьянам, что тем, кто пойдет туда, переселенцам, предоставляются
льготы. С них снимали все старые недоимки, а на новых местах наделяли
землей, кто сколько сможет обработать, обещали не брать налогов и
освобождали всех их вместе с детьми от рекрутской повинности.
На старом месте жить Егору становилось тесно и трудно. Жизнь
менялась, село разрослось, народу стало больше, а земли не хватало.
Торгашество разъедало мужиков. Кабаки вырастали по камским селам, как
грибы после дождя. У богатых зимами стояли полные амбары хлеба, а беднота
протаптывала в снегах черные тропы, бегая с лукошками по соседям.
Егор не
|
|
