Рюриковичей был очень многочислен, и относительное старшинство его членов 
определить вряд ли можно было с точностью. В то время из Рюриковичей особым 
влиянием пользовалась родовитая семья князей Шуйских. Не раз давала она 
государству выдающихся деятелей, отмеченных крупным воинским или 
административным талантом. Менее блестящи были Мстиславские и Голицыны, но они, 
как и Шуйские, всегда занимали первые места в рядах московского боярства. По 
понятиям этого боярства, право быть выбранным на престол принадлежало одному из 
этих княжеских родов более, чем кому-либо другому.
   А между тем были в Москве два рода не княжеского происхождения, которые 
пользовались громадным влиянием при последних царях и по значению своему ничем 
не уступали знатнейшим Рюриковичам и Гедеминовичам. Это старые слуги князей 
московских: Романовы и Годуновы… В минуту смерти царя Федора было несколько 
Романовых, сыновей Никиты Юрьевича Романова. Из них самым выдающимся слыл Федор 
Никитич Романов. И он, и все его братья в это время были известны под именем 
Никитичей.
   Род Годунова был не из первостепенных родов и выдвинулся не родовой честью, 
а случайно только в XVI веке, хотя и восходил к XIV веку. Предок Годуновых, 
татарин Мурза-Чет, приехал в XIV веке на службу к московскому князю. Пользуясь 
постоянным расположением Грозного – царя, Борис участвовал в его опричнине. Но 
и в Александровской слободе держал он себя с большим тактом; народная память 
никогда не связывала имени Бориса с «подвигами» опричнины.
   Особенно близки стали Годуновы царской семье с того времени, как сестра 
Годунова, Ирина, вышла замуж за царевича Федора. Расположение Грозного к 
Годуновым все росло. В минуту смерти Ивана IV Борис был одним из влиятельнейших 
бояр, а в царствование Федора влияние на дела всецело перешло к Борису. Он не 
только был фаворитом, но стал и формальным правителем государства.
   Это-то значение Годунова и обусловливало ненависть к нему бояр; несколько 
раз они пробовали с ним бороться, но были им побеждены. Влияние его поколебать 
было нельзя, и это было тем горше для боярства, что оно предугадывало события. 
Оно понимало, что бездетность Федора может открыть путь к престолу тому из бояр,
 кто будет сильнее своим положением и влиянием, а сила Годунова была 
беспримерна. Он располагал большим имуществом. Положение Бориса при дворе было 
так высоко, что иностранные посольства искали аудиенции у Бориса; слово его 
было законом. Федор царствовал, Борис управлял; это знали все и на Руси, и за 
границей. У этого-то придворного временщика и было более всех шансов по смерти 
Федора занять престол, а он отказался и ушел за сестрой жить в монастырь.
   Видя, что Ирина постриглась и царствовать не хочет, бояре задумали сделать 
Боярскую думу временным правительством и выслали дьяка Щелкалова к народу на 
площадь с предложением присягнуть боярам. Но народ отвечал, что он «знает 
только царицу». На заявление об отказе и пострижении царицы из народа раздались 
голоса: «Да здравствует Борис Федорович». Тогда патриарх с народом отправился в 
Новодевичий монастырь и предложил Борису Годунову престол. Борис наотрез 
отказался, говоря, что прежде надо упокоить душу Федора.
   Тогда решили подождать выбора царя до тех пор, пока пройдет сорок дней со 
смерти Федора и соберутся в Москву земские люди для царского избрания. Борис 
сам потребовал созвать по восьми или десяти человек выборных из каждого города, 
чтобы весь народ решил, кого надо избрать царем.
   В феврале 1598 года съехались соборные люди и открылся собор, который 17 
февраля избрал царем Бориса. Его предложил сам патриарх. Три дня служили 
молебны, чтобы Бог помог смягчить сердце Бориса Федоровича, и 20 февраля 
отправились опять просить его на царство, но он снова отказался; отказалась и 
Ирина благословить его. Тогда 21-го патриарх взял чудотворную икону Божией 
Матери и при огромном стечении народа отправился с крестным ходом в Новодевичий 
монастырь, причем было решено, что если Борис опять будет отказываться, то его 
отлучат от церкви, духовенство прекратит совершение литургий, а грех весь падет 
на душу упорствующего. После совершения в монастыре литургии патриарх с 
боярством пошел в келью Ирины, где был Борис, и начал уговаривать его, а в 
монастырской ограде и за монастырем стояли толпы народа и криком просили Бориса 
на престол. Тогда, наконец, Ирина согласилась благословить брата на престол, а 
затем дал согласие и Борис.

   Гонение Годунова на род Романовых
   В. Г. Вовина писала:
   Для людей, знакомых с русской историей, привычно, что она в конце XVI – 
начале XVII века была наполнена душераздирающими сценами пыток, тайных казней и 
репрессий. На фоне тысяч умирающих от великого голода 1601–1603 гг., на фоне 
«кровавых мальчиков» и обезумевших мужиков, посаженных на бочки с подожженным 
порохом, насильственное пострижение одного 45-летнего мужчины кажется сущей 
безделицей. Не менее очевидно, что одна человеческая жизнь, если приглядеться к 
ней повнимательнее, иногда может поведать больше о трагизме эпохи, чем 
перечисление самых ужасных и многократно повторяющихся кошмаров.
   Попробуем представить, что означало для Федора Никитича превращение в 
Филарета. «Он же, государь, неволею бысть пострижен да волею и с радостию велию 
и чистым сердцом ангелский образ восприя и живяше в монастыре в посте и в 
молитве» – так сообщает нам об этом событии Новый летописец. Вер