говского, кто был за дьяка, оказались врагами царской вдовы и недругами ее 
сторонников.
   И только одно отрадное исключение было в этой почти обычной российской 
провинциальной сваре: у мамки царевича Дмитрия Василисы Волоховой был сын Осип, 
который, часто играя с царевичем, подружился и со своими сверстниками из 
враждебного стана: с сыном Битяговского Данилой и племянником государева дьяка 
Никитой Качаловым.
   Разумеется, это стало известно Нагим. Мария Федоровна начала косо смотреть 
на Василису. Дело осложнилось тем, что братья вдовствующей царицы – Григорий и 
Михаил, – жившие здесь же, в Угличе, люди были совершенно неотесанные, глупые, 
склонные к скандалам и пьянству. Наиболее распущенным из них был Михаил Нагой, 
который, выпив сверх меры, являлся требовать у Битяговского деньги помимо 
отпущенного ему оклада.
   Обо всем этом знал маленький Дмитрий. Конечно же, он становился на сторону 
матери, вечно обиженной, нервной и озлобленной. В душе мальчика поселились 
демоны мщения – да и было в кого, достаточно вспомнить отца его. Однажды, когда 
сверстники Дмитрия по его приказу налепили добрую дюжину снежных баб, царевич 
кинулся на снежные изваяния с игрушечной сабелькой и стал сечь их, называя 
каждую бабу чьим-либо боярским именем. Потом, утомившись, изрек:
   – Вот что сделаю я, как только стану царем!

   Все, знавшие царевича, единогласно подтверждали, что Дмитрий был крайне 
нервным и часто страдал припадками «падучей», т. е. эпилепсией. И немудрено: 
наследственность со стороны отца – психопата и пьяницы – вполне объясняла 
происхождение болезни. Припадки сопровождались потерей рассудка, и тогда 
Дмитрий кусал за руки тех, кто его держал, грыз без разбора все вокруг, а 
однажды перед очередным приступом взял он в руки нож и, когда припадок случился,
 стал судорожно тыкать ножом во все стороны. В среду, 12 мая 1591 года, Дмитрий 
заболел, но через два дня поправился. Мария Федоровна взяла его с собой к 
обедне, а, возвратившись из церкви, отпустила Дмитрия погулять во дворе. Вместе 
с царевичем пошли три его мамки: Василиса Волохова, Орина Жданова-Тучкова и 
Мария Самойлова. К царевичу тут же подбежал сын Тучковой и с ним сверстники 
Дмитрия и товарищи по играм, о которых шла речь выше: Даниил Битяговский, 
Никита Качалов и Осип Волохов.
   Дети облюбовали задний двор и стали играть там в «тычку», или «свайку». Игра 
заключалась в том, что надо было, бросив нож, воткнуть его в центр очерченного 
на земле круга.
   Вдруг до судачивших мамок донесся крик. Они бросились на задний двор и 
увидели бьющегося на земле Дмитрия, окровавленного, с перерезанным горлом. 
Первой подбежала к царевичу Орина Тучкова и подняла его. На руках у нее Дмитрий 
тотчас и умер.
   Из дворца выскочила Мария Федоровна и, увидев мертвого сына, схватила 
валявшееся на земле полено и стала бить им по голове няньку Василису, крича, 
что ее сын и сыновья Битяговского и Качалова зарезали царевича.
   Ударили в колокола. На двор к Нагой стали сбегаться угличане. Прибежал и 
государев дьяк со своими близкими. Он хотел расспросить народ о происшедшем, но 
примчавшийся раньше его верхом на коне Михаил Нагой, по обыкновению пьяный, 
натравил толпу на Битяговского и трех обвиненных в убийстве пареньков. Толпа 
тут же растерзала их всех. Кроме того, было убито еще восемь человек.
   Вскоре из Москвы приехали для розыска люди Годунова. Затем подошли войска. 
Нагих разослали по дальним медвежьим углам. Марию Федоровну постригли и увезли 
в Белоозеро, в пустынь на реке Выксе.
   Угличанам рубили головы, резали языки, некоторых бросали в тюрьмы, остальных 
же сослали в Пелым. В Сибирь увезли и мятежный колокол. Колоколу «урезали» одно 
ухо и такого вот, покалеченного, отправили в ссылку.
   Через шесть с половиной лет после смерти своего младшего брата Дмитрия 
скончался и царь Федор, последний в мужском колене потомок Ивана Калиты – внука 
Александра Невского, чьи потомки правили Русью три века. А до его смерти 
произошло еще немало событий: отменили Юрьев день, персидский шейх Аббас отдал 
единоверную Иверию, а на южных рубежах России выросли города-братья: Курск, 
Ливы, Кромы, Воронеж, Белгород, Оскол, Валуйки, перекрыв степные шляхи, по 
которым крымцы ходили к Москве.
   Из-за этого Крымское ханство притихло на целых три года. С поляками и 
шведами были подписаны мирные договоры, и, казалось, все было бы хорошо, но 7 
января 1598 года царь Федор Иванович преставился.


   ПРАВЛЕНИЕ БОРИСА ГОДУНОВА

   Воцарение
   Рюриковичи никогда и никому не уступали первородства в династийных вопросах. 
Власть всегда переходила от одного родственника к другому, и если наследник был 
малолетен, то при нем создавался регентский совет.
   На сей раз такого прямого наследника не было, хотя дальние родственники 
покойного Федора Ивановича могли бы предъявлять какие-то свои претензии на 
престол. Но этому мешала прямо выраженная на смертном одре воля Федора 
Ивановича – оставить на всех «своих великих государствах» свою жену Ирину, 
родную сестру Бориса Годунова.
   Дальнейшее изложение событий доверим С. Ф. Платонову, представляющему их 
следующим образом:
   …От царства Ирина наотрез отказалась, съехала из дворца в Новодевичий 
монастырь и постриглась там. Вместе с сестрой поселился и Борис, а царством 
правил патриарх и бояре именем царицы. Все понимали, что управление временное и 
что необходимо избрать преемника покойному царю. Но кто же мог ему наследовать?
   По общему складу понятий того времени, наследовать должен был родовитейший в 
государстве человек; но родовые счеты бояр успели к этому времени так уже 
перепутаться и усложниться, что разобраться в них было не так легко. Род