того, что подумал, что купец обманывает, будто сам царь 
будет на крестинах и станет Сорокину кумом, но в том не сознался, а соврал:
   – Занят был, Ваше Величество!
   – А вот отправлю-ка я тебя в Соловки, тогда будешь знать! – Поп упал на 
колени и взмолился не губить его ради жены и многих детей.
   – Хорошо, – ответил царь, – тогда приходи ко мне ровно через неделю и 
отгадай три загадки: первую – сколько верст от земли до неба; вторую – чего я 
стою, и третью – что я думаю? Отгадаешь – помилую, не отгадаешь – поедешь в 
Соловки.
   Поп пробегал всю неделю, надеясь получить хоть от кого-нибудь совет, что 
делать, и наконец спросил, как быть, у своего брата-дьячка.
   Братья были очень похожи друг на друга, и дьячок вызвался пойти к царю в той 
же рясе, в какой уже был у Петра его старший брат.
   – Отгадал? – спросил Петр.
   – Отгадал, Ваше Величество, – ответил дьячок.
   – Ну, сколько верст от земли до неба?
   – 240 миллионов верст.
   – Врешь!
   – Велите проверить и сосчитать.
   – Ну хорошо. А сколько я стою?
   – 29 сребреников.
   – Так мало?
   – Христос, Царь Небесный, был продан за 30 сребреников, а ты, царь земной, 
должен стоить менее.
   Петр рассмеялся, довольный.
   – А что я думаю, того уж ты, верно, никак не угадаешь.
   – Отчего же? Угадаю, конечно. Ты думаешь, что перед тобой стоит поп Семен, а 
на самом деле – его брат, дьячок Каллистрат.
   Петр велел написать митрополиту, чтоб немедленно посвятил Каллистрата в 
священники.
   Следует заметить, что такого рода легенда существует и в других странах и ее 
героями являются сметливые простолюдины – купцы, монахи, солдаты.

   Башмаки кузнеца Петра Алексеева
   Однажды Петр I приехал на железоделательный и чугунолитейный завод Вернера 
Миллера и там пошел в ученики к мастерам кузнечного дела. Вскоре он уже хорошо 
стал ковать железо и в последний день своей учебы вытянул 18 пудовых полос 
железа, пометив каждую полосу своим личным клеймом.
   Окончив работу, царь снял кожаный фартук и пошел к заводчику.
   – А что, Миллер, сколько получает у тебя кузнец за пуд поштучно вытянутых 
полос?
   – По алтыну с пуда, государь.
   – Так заплати мне 18 алтын, – сказал царь, объяснив, почему и за что именно 
должен Миллер заплатить ему такие деньги.
   Миллер открыл конторку и вынул оттуда 18 золотых червонцев.
   Петр не взял золото, а попросил заплатить ему именно 18 алтын – 54 копейки, 
как и прочим кузнецам, сделавшим такую же работу.
   Получив свой заработок, Петр купил себе новые башмаки и потом, показывая их 
своим гостям, говорил:
   – Вот башмаки, которые я заработал своими собственными руками.
   Одна из откованных им полос демонстрировалась на Политехнической выставке в 
Москве в 1872 году.

   «Сноснее дурак из низкого рода, нежели из знатного»
   Ближний боярин царя Алексея Михайловича князь Иван Борисович Репнин более 
всего гордился этим своим званием и не принимал никаких иных от царя Петра.
   Петр, ненавидевший чванливость и спесь, сказал однажды любимому своему 
денщику Павлу Ивановичу Ягужинскому:
   – Хочешь сегодня же получить знатный подарок?
   – Кто бы этого не хотел? – ответил Ягужинский.
   – Ну, тогда поезжай к больному старику Репнину и от моего имени справься о 
его здоровье. Да сумей угодить его старинной боярской суетности.
   И затем рассказал, как следует польстить боярину.
   Ягужинский, приехав к усадьбе князя, оставил лошадь у ворот и вошел во двор, 
сняв шляпу, а затем просил слугу сообщить боярину, что прислан царем узнать о 
здоровье его сиятельства.
   Репнин велел позвать Ягужинского в дом, но тот отвечал слуге, что недостоин 
видеть такого знатного боярина, и лишь на третье приглашение вошел в дом, 
беспрерывно кланяясь.
   Затем он прошел в покои, но дальше порога не шел, кланяясь боярину в пояс и, 
не соглашаясь сесть, продолжал стоять у самой двери.
   На все вопросы князя Ягужинский отвечал крайне почтительно, всякий раз низко 
кланяясь.
   – Я похвалю тебя государю, – сказал растроганный старик. Ягужинский 
поклонился в ноги и сказал, что он всю жизнь будет хвалиться тем счастьем, 
какое выпало ему сегодня, когда он удостоился увидеть столь знатного вельможу – 
князя и боярина.
   – Что же, ваше сиятельство, прикажете передать государю? – спросил он 
напоследок, еще раз поклонившись.
   – Скажи, друг мой, что мне, слава Богу, лучше, – проговорил вконец 
растроганный князь и велел дворецкому дать посланцу царя мешочек с червонцами, 
вызолоченный кубок и золотую чару, а в нее и высыпать те червонцы.
   Когда же все это принесли и князь стал вручать подарки, то Ягужинский сказал,
 что он их недостоин, но возьмет только из уважения к князю и чтобы отказом его 
не обидеть.
   – Ну вот, видишь, – сказал ему Петр, – я же говорил тебе, что сегодня ждет 
тебя знатный подарок. – И добавил: – Я почитаю людей, доставивших себе 
знатность своими заслугами, и уважаю их потомков, каковыми являются и Репнины. 
Но и тот, однако же, из потомков знатных родов заслуживает презрение мое, чье 
поведение не соответствует его предкам. И в моих глазах сноснее дурак из 
низкого рода, нежели из знат