кого из двух братьев они хотели бы видеть царем или же 
подлежит царствовать им обоим?
   Зная о том, что Иван слабоумен, все выборные люди выкрикнули Петра.
   Патриарх пошел к Петру в царские хоромы, нарек его царем и благословил 
крестом, а затем повел к трону и посадил на него, и все, кто был в Кремле, 
присягнули Петру и поочередно перецеловали ему руку.
   Среди них была и Софья, которая скрепя сердце присягнула брату и поцеловала 
ему руку.
   Из Москвы во все концы России помчались гонцы, чтобы привести к присяге 
страну, а особые люди были посланы за Артамоном Сергеевичем Матвеевым, чтобы 
ускорить его возвращение в Москву.

   Начало стрелецкой «замятни»
   Распри между Софьей и молодой вдовой Натальей Кирилловной начались сразу же 
после похорон Федора Алексеевича. И Софья тут же стала искать себе сообщников, 
чтобы утвердиться в роли правительницы при малолетнем брате. Она нашла опору 
себе в стрельцах, которые незадолго перед тем били челом на своих начальников, 
но ближний человек царя Федора дьяк Иван Максимович Языков велел челобитчиков 
схватить и перепороть. За несколько дней до смерти Федора целый стрелецкий полк 
бил челом на своего полковника Семена Грибоедова, который истязал и обирал 
своих подчиненных, заставлял работать в его вотчинах, как холопов.
   На сей раз Языков взял сторону стрельцов и велел посадить Грибоедова в 
тюрьму, затем царским указом он был лишен чина, имения его были отобраны в 
казну, а самого его сослали в Тотьму.
   Как только власть зашаталась, стрельцы уже 30 апреля – на четвертый день 
после смерти Федора – подали челобитную сразу на шестнадцать своих полковников, 
да, кроме того, поступила челобитная на командира Бутырского солдатского полка, 
которую могли поддержать сторонники солдат в других полках.
   Челобитная, поданная 30 апреля, отличалась от ранее поданных тем, что в ней 
стрельцы грозились самочинно расправиться с обидчиками, если их жалобы не будут 
удовлетворены немедленно. 1 мая всех полковников взяли «за сторожи» и посадили 
в тюрьму Рейтарского приказа, а из дворца убрали Языкова с сыном и близких ему 
по духу и службе дворян Лихачевых. Затем полковников вывели перед толпой 
стрельцов и били каждого батогами до тех пор, пока их бывшие подчиненные не 
кричали: «Довольно!» После этого каждый день в течение восьми дней полковников 
по два часа били палками по ногам, пока они не заплатили всего, что причиталось 
с них разозленным стрельцам. И лишь после этого их выслали из Москвы.
   6 мая всех выборных на Земский собор распустили, и одновременно с этим по 
Москве стали распространять слухи, в которых виновниками всех бед объявлялись 
Нарышкины и их сторонники, а защитниками стрельцов – Милославские.
   Главными зачинщиками грядущего мятежа стали: боярин Иван Михайлович 
Милославский, два брата Толстых, князь Иван Андреевич Хованский, по 
происхождению своему Гедиминович, из давно уже обрусевшего служилого рода.
   Между тем 11 мая приехал в Москву Матвеев. Все поздравляли его с 
возвращением и сами стрельцы поднесли ему хлеб-соль. Однако Матвеев сразу же 
осудил их действия, и по Москве тут же стали передавать сказанные им слова: 
«Стрельцы таковы, что если им хоть немного попустить узду, то они дойдут до 
крайнего бесчинства».
   Этого было довольно, чтобы Матвеев стал злейшим врагом стрельцов.
   Вскоре по Москве пошел слух, что брат вдовствующей царицы Иван Нарышкин, 
примерив на себя царский наряд, сел на трон, но Софья и другие Милославские 
стали укорять его за это, и тогда Иван стал душить своего тезку-царевича, 
которого еле-еле сумели отбить дворцовые стражники.
   А во вторник, 15 мая, в полдень, когда бояре собрались в Кремле в Думе, 
братья Толстые стали кричать, примчавшись в стрелецкие слободы, что Иван 
Нарышкин все же задушил царевича Ивана.

   Бунт стрельцов и холопов
   Стрельцы схватились за оружие, ударили в набат, и толпа со знаменами и 
барабанным боем ринулась к Кремлю. Боярская дума в страхе разбежалась. Тогда по 
совету Матвеева царица Наталья в сопровождении патриарха вышла с обоими 
царевичами на Красное крыльцо. Но и появление живого Ивана-царевича не 
остановило стрельцов, жаждавших крови. Не смог уговорить их и патриарх. 
Стрельцы кинулись на крыльцо и первым сбросили на копья начальника стрелецкого 
приказа князя Михаила Юрьевича Долгоруко-
   ва, а за ним – Матвеева и обоих изрубили на куски.
   Ворвавшись во дворец, стрельцы повсюду искали Нарышкиных и их сторонников, 
заглядывая в сундуки, лари и даже в печные трубы, желая найти Ивана Нарышкина.
   Были убиты Языковы и Лихачевы, десятки дьяков, бояр, дворцовых слуг, а их 
имущество разграблено.
   Эти убийства и зверства произошли на глазах юного Петра. Он был настолько 
напуган и потрясен увиденным, что с ним случился первый эпилептический припадок.
 Впоследствии такие припадки сопровождали Петра всю жизнь. До последних дней 
сохранил он и ненависть к бунтовщикам, беспощадно карая мятежников.
   Получив около трехсот тысяч рублей и имущество побитых ими бояр, стрельцы 
послали начальника Стрелецкого приказа князя Ивана Андреевича Хованского 
потребовать воцарения и старшего брата – Ивана Алексеевича, объявив его первым 
царем, а Петра – вторым.
   На следующий день все продолжилось снова, и снова кровь невинных жертв 
заливала Москву. Стрельцы успокоились только тогда, когда по настоянию Софьи им 
был выдан брат царицы Иван. Его за волосы вытащили из церкви, бросили в 
пыточный застенок и после долгих мучений отволокли на