уга, сменялись 
чуть ли не ежегодно. Угодить всем им было трудно. Но угождать ханам в те 
десятилетия русские князья еще были должны: очень уж сильны, воинственны и 
опасны для Руси были ханы, даже дерущиеся между собой. Насколько опасны, станет 
ясно чуть позже, после битвы на поле Куликовом, а пока великие князья терпели 
унижение, отвозили в Орду большие обозы с данью и укрепляли Москву.
   По своим размерам, экономической мощи, культурным и духовным ценностям 
Москва первой половины XIV века уступала лишь таким городам, как Владимир или 
Новгород. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что в 1334 году во время 
пожара, когда выгорела вся Москва, огонь уничтожил 28 церквей. В 1340 году 
пожар в Великом Новгороде сжег 74 церкви. Впрочем, нельзя забывать, что Москву 
в тот век окружали многочисленные густонаселенные села, которые составляли с 
городом единый экономический, культурный и духовный организм. Подмосковные села 
по мере расширения города входили в его состав, и процесс этот продолжается по 
сей день.
   В начале 1340-х годов в Москве возрождается угасшее было в последний период 
великого княжения Ивана Калиты каменное строительство. В 1344 году именно в 
Москве, а не во Владимире, Ростове или Суздале возобновляется искусство 
монументальной росписи церквей. Приглашенные митрополитом Феогностом греки 
расписали за одно лето Успенский собор в Кремле. Собор Архангела Михаила 
украшали писцы великого князя, руководили работами Захарий, Иосиф, Николай. На 
деньги первой жены Семена Гордого, литовской княжны Айгусты (Анастасии), в 1345 
году мастером Гойтаном была расписана церковь Спаса на Бору. Затем в Москве 
украсили фресками церковь Иоанна Лествичника.
   В Москве при Семене Гордом стали развиваться ювелирное искусство, иконное 
дело, гончарное, другие виды искусств и ремесел.
   В 1345 году мастер Борис отлил три больших и два маленьких колокола, 
опережая в этом деле другие города. Согласно летописным сведениям, за несколько 
лет до этого новгородский архиепископ Василий приглашал к себе из стольного 
града мастера Бориса с его людьми для отливки колокола на Софийский собор.
   Во времена правления Семена в Москве появилась бумага тряпичная, заменившая 
пергамент. На ней написаны договор его с братьями и завещание великого князя.
   В те же годы еще малоизвестный монах Сергий, родом из Радонежа, основал под 
Москвой знаменитую Троицкую обитель.
   В 1345 году Ольгерд стал единственным владыкой Литвы, в эти же годы 
активизировались шведы – положение на западных и северо-западных границах 
Русской земли ухудшилось. Шведский король Магнус ворвался в Новгородское 
княжество, занял Псков.
   Новгородцы собрали всех воинов, способных постоять за себя и за свою землю, 
подошли к Пскову и 24 февраля 1349 года выбили оттуда врага с большими для него 
потерями. Добыча у победителей была немалая: 800 пленников они отправили в 
Москву, а захваченное у шведов серебро использовали для украшения церкви Бориса 
и Глеба.
   На этом новгородцы не остановились. Они ходили в Норвегию, разгромили шведов 
в сражении под Выборгом, заключили с Магнусом выгодный мир.
   А Семен Иванович в эти годы хранил мир в Московской земле, всегда готовый 
выступить с крупным войском против опытного Ольгерда, и зорко следил за 
настроением ханов. Когда до великого князя дошли слухи, что Ольгерд отправил 
брата Корияда в Орду с просьбой об оказании литовцам помощи для борьбы с 
немцами, Семен мгновенно отреагировал на это известие. Он явился к хану и в 
личной беседе «внушил Джанибеку, что сей коварный язычник есть враг России, 
подвластной татарам, следовательно, и самих татар…» – писал Н. М. Карамзин. Хан 
поддержал русского князя и даже отдал ему Корияда! И Ольгерд вынужден был 
выручать брата, прислал в Москву послов с богатыми дарами, женился на снохе 
Семена Гордого – Ульяне, женил брата Любарта на племяннице великого князя.
   Это была великолепная дипломатическая победа Семена Гордого. Однако вдруг 
подкралась неожиданная беда: на Русь пришла эпидемия «черной смерти» – чумы. На 
Руси чуму называли еще и «моровой язвой».
   Чума появилась в 30–40-е годы XIV века в Индии и Китае. Она прошла по Европе,
 унося десятки тысяч жизней. В одном только Париже ежедневно погибали от нее до 
восьмисот человек. На Русь чуму, как полагают, занесли и европейские купцы, и 
ордынцы.
   В 1351 году моровая язва пришла во Псков, а в начале 1353 года уже вовсю 
бушевала в Москве. Именно от чумы 11 марта скончался митрополит всея Руси 
Феогност. В том же месяце умерли сыновья Семена Гордого, Иван и Семен, и 
заболел чумой и сам великий князь. Ему недавно исполнилось всего тридцать шесть 
лет.
   В тот день, когда великий князь писал завещание, у него уже не осталось ни 
одного сына в живых. Но была одна надежда – беременная жена Мария Александровна,
 тверская княжна.
   Первой женой Семена Гордого была литовская княжна Айгуста, в крещении 
принявшая имя Анастасия. Она умерла рано. Ее два сына тоже пожили недолго. В 
1345 году Семен женился во второй раз на дочери одного из князей смоленских 
Евпраксии. Но через год брак с ней был насильно расторгнут.
   Семен, мечтая о продолжении рода, женился в третий раз – на тверской княжне 
Марии Александровне. Она родила ему четверых сыновей, но и они умерли в раннем 
детстве.
   Передав по завещанию своей беременной жене Московскую вотчину, Семен 
надеялся, что власть перейдет в конце концов к его сыну. Его не смутило в 
данном вопросе даже то, что матерью его еще не родившегося сына будет тверская 
княжна, а это, естественно, обострило бы противоречия между Москвой и Тверью. 
Подобный шаг для гордого человека в общем логичен: все-таки сын от любимой жены 
будет князем.
   Далее в св