род, но тут подоспела рать Василия Васильевича, 
подкрепленная мордвинами, у которых были великолепные для глубокого снега лыжи. 
Мустафа оказался меж двух огней: жители Переяславля могли взбунтоваться, но 
выходить на бой в поле, покрытое глубоким снегом, было самоубийством. Царевич, 
понимая всю безрассудность своего решения, вывел войско к берегу реки Листени и 
дал последний в жизни и свой лучший бой. Ордынцы дрались самоотверженно и без 
единого шанса победить. Был у них еще один шанс спастись – смириться с пленом. 
Ордынцы в тот день выбрали бой вместо плена и погибли почти все.
   В тот же год войско хана попыталось отомстить за поражение Мустафы. Рязанцы 
и мордва встретили ордынцев во всеоружии. Противник отошел на юг, а с востока 
налетел на Русь хан Махмет. Василий Васильевич моментально собрал рать, 
выступил на врага, тот благоразумно отступил. Русское войско было распущено.
   Тяжелый год прошел, но не прошли тяжелые времена. Ранней весной разведчики 
доложили Василию Васильевичу о том, что Махмет вновь ворвался в Русскую землю.
   На этот раз Шемяка не подал руку помощи великому князю. Василий Васильевич 
выступил в поход, сразился с превосходящим войском Махмета. В том бою русский 
князь превзошел самого себя. Дрался он, как былинный богатырь. Но ордынцы 
выиграли битву и взяли его в плен. В Москву были доставлены лишь золотые кресты 
Василия.
   Расчет ордынцев был гениально прост. Они знали, как благоговейно относятся к 
законному великому князю жители Москвы, и были уверены в том, что известие о 
его пленении вызовет в городе панику. Ордынцы не ошиблись. Слухи о силе их 
войска, явно преувеличенные, и, главное, весть о пленении Василия сделали свое 
дело. Паника волнами страха прокатилась по окрестностям Москвы. В город со всех 
сторон устремились люди, покидая родные очаги. Пришла ночь. Город еще не уснул, 
как в Кремле вспыхнул страшной силы пожар. Вырвавшись из Кремля в город, он 
сгубил около трех тысяч человек, все деревянные постройки сгорели, даже 
каменные стены церквей рухнули. Не выдержали мать и жена великого князя. От 
ужаса пожара, от страха они бежали в Ростов Великий. В это время к Москве 
подошли ордынцы, но, не решаясь на штурм, командовавший ими хан Махмет решил 
нанести удар с другой стороны. Он отправил послов к Шемяке. Тот очень 
обрадовался подвернувшемуся случаю и согласился на все предложенные ему условия.
 В обмен на великое княжение согласился отдать в вечную зависимость от Орды всю 
Русь.
   Переговоры велись не так быстро, как хотелось бы Махмету. Не имея точных 
сведений об их результатах, он заволновался, поверил слухам об убийстве Шемякой 
своих послов. А тут пришла весть о том, что Казань взяли соперники Махмета. Он 
срочно прекратил переговоры, выпустил из плена, правда за богатый выкуп, 
Василия Васильевича, отправился в Казань, а великий князь поехал в свою столицу.

   В Москву он вернулся через полтора месяца, 17 ноября 1445 года. Город 
восставал из пепла и руин. Разрушенная пожаром Москва претерпела 1 октября, в 
день «расставания» Махмета и Василия, невиданное в этих краях бедствие – 
землетрясение. Оно не нанесло городу страшных бед, но напугало москвичей. 
Несколько дней они со страхом обсуждали это явление. Но… удивительно, почему 
так долго ехал из Курмыша в Москву Василий II Васильевич? Сорок семь дней! В 
чем причина труднообъяснимой медлительности? Чего он ждал? Кого боялся? Может 
быть, черни? Или Шемяки? Ответить на эти вопросы сложно, но ответы могли 
прояснить многое, затушеванное летописцами, да так и не проявленное позднейшими 
историками, во взаимоотношениях Рюриковичей и других слоев населения.
   Народ встретил Василия с великой радостью. Москва уже была готова к 
единодержавию. Она и относилась-то к великим князьям как к государям. Но для 
единодержавия еще не «созрели» многие князья из рода Рюриковичей. Шемяка 
пользовался этим. Он вновь, бежав в Углич, объявил войну Василию Васильевичу и 
12 февраля 1446 года пленил его в Троицкой лавре, куда тот, по обычаю, поехал 
молиться. В ту же ночь войска Дмитрия Юрьевича взяли Москву.
   Шемяка повелел ослепить Василия, отправил его в Углич и объявил себя великим 
князем. Москва приняла Дмитрия Юрьевича настороженно, но приняла.
   Так закончился первый этап великой междуусобной распри на Руси: Великий 
князь Московский Василий II Васильевич был ослеплен и с этих пор вошел в 
историю под именем Темного, а на его престоле оказался в эту пору удачливый 
победитель – Дмитрий Шемяка.

   Правление Дмитрия Шемяки
   Объявив себя великим князем, он управлял государством из рук вон плохо. В 
этом очень скоро убедились все: чернь, бояре, купцы, воины, князья. И слава 
Шемяки, а лучше сказать, тот ореол, который создают вокруг победителя люди, 
стала быстро растворяться, как дым от сухой березовой ветки. Особенно 
раздражали народ суды Шемяки. Суд – последнее убежище справедливости. 
Справедливость – последняя надежда победителей, теряющих авторитет у своего 
народа, восстановить его. Шемяка этого не понимал, потому что выскочил на 
первые роли случайно. Победа застила ему глаза, а чрезмерное высокомерие и 
грубость не позволили проникнуть в нужды людей: будь то чернь, будь то князья. 
Политик из него получился слабый и бездарный. Люди часто прощают правителям 
многие слабости, но не прощают несправедливости. Шемяка судил именно как 
избалованный победой выскочка. О справедливости этот человек будто бы и не 
слышал вовсе. Его бессовестные приговоры породили в народе поговорку «Шемякин 
суд» (суд несправедливый, незаконный).
   И вновь начался исход жителей из Москвы. Он не был таким всеохватным, как 
несколько лет назад, но недовольных правлением Шемяки с каждым днем становилось 
все больше. И Дмитрий Юрьевич занервничал.
   В день восшествия на престол московские дворяне ему присягнули. Лишь Федор 
Басенок наотрез отка