ежденных налогом и 
повинностями, часто военной службой во вспомогательных частях. Но поголовное 
истребление всех людей, находившихся по ту сторону фронта, было отголоском 
глубокой древности. Например, при завоевании Ханаана Иисусом Навином 
запрещалось брать в плен женщин и детей и оставлять им тем самым жизнь. Даже 
предписывалось убивать домашних животных, принадлежавших противнику. Обадия 
возродил забытую древность.
   После этой войны, начало и конец которой не поддаются точной датировке, 
Хазария изменила свой облик. Из системной целостности она превратилась в 
противоестественное сочетание аморфной массы подданных с господствующим классом,
 чуждым народу по крови и религии. Называть сложившуюся ситуацию феодализмом 
нет оснований. Да и может ли этносоциальная химера принадлежать к какой-либо 
формации? А то, что Обадия выступал как представитель хазарского правительства, 
отнюдь не говорит о том, что его волновала судьба народа и государства. Просто 
он использовал право на дезинформацию, что, впрочем, предписывалось его 
религией, по отношению к которой он был честен.
   Иудеям, видимо, весьма помог принцип легитимизма. Их власть названа «первой»,
 а следовательно, она считалась законной, как в случае с Маздаком. Так или 
иначе в 20-х гг. IX в. новый порядок в Хазарии одержал полную победу, с 
небольшими утратами территорий, подчинявшихся языческим каганам.
   Крымская Готия – православная страна – отпала от Хазарии и присоединилась к 
Византии. Сильно пострадали хазарские мусульмане, которым не мог подать помощи 
багдадский халиф, так как его силы были скованы восстанием Бабека, т. е. 
хуррамитов, последних маздакитов. Хазарские иудеи покинули своих былых 
союзников в беде, но благодаря этому установили дипломатический контакт с 
Багдадским халифатом, чем обеспечили себе сверхвыгодную торговлю на берегах 
Каспийского моря.
   Решающее слово в этой беспощадной войне должно было сказать собственно 
хазарское население долин Терека, Дона и Волжской дельты, но оно промолчало. 
Инертность персистентного этноса обрекла на гибель его беков, тарханов и 
эльтеберов и на поражение – его союзников – мадьяр, бежавших за Днепр, в страну 
Леведию [3, с. 341]. Там, по соседству с другим каганатом, языческим и могучим, 
беглецы обрели некоторую безопасность. Зато иудеи построили в 834 г. крепость 
Саркел для защиты от западных врагов, которыми были не только степные мадьяры, 
но и Русский каганат в Киеве [27]. Гарнизон крепости состоял из печенегов или, 
может быть, гузов [3, с. 328].
   Пассивность хазар спасла их от жестоких экзекуций, но больно отозвалась на 
судьбе их детей и внуков. В VIII в. ханы Ашина руководствовались в политике, 
внешней и внутренней, интересами своих подданных. Еврейские цари таких целей 
себе не ставили. Они подавляли внутренних врагов иудаизма, а не Хазарии. 
Ликвидировав церковную организацию хазарских христиан, они запретили ее 
восстанавливать. В 854 г. хазары-мусульмане были вынуждены эмигрировать в 
Закавказье [там же, с. 329].
   Увеличение числа подданных, плательщиков дани, было в интересах нового 
правительства. Поэтому во второй половине IX в. западной границей Хазарии стал 
Днепр. Славянские племена – северяне, вятичи и радимичи – стали хазарскими 
данниками; тиверцы и уличи, обитавшие в низовьях Буга и Днестра до устьев Дуная,
 видимо, были союзниками хазарского царя в непрекращавшейся войне с мадьярами; 
это видно из того, что, по летописи, Олег без боя подчинил себе северян и 
радимичей в 884—885 гг., а «с уличами и тиверцами воевал». А коль скоро так, то 
естественными союзниками уличей были хазары, как враги киевского князя. Но 
поляне, вопреки прямому показанию летописца, в IX в. дани хазарскому царю не 
платили [27]. В Киеве сидели русские каганы Дир и Аскольд, прямые потомки Кия, 
а вовсе не сбежавшие от Рюрика конунги [8, с. 172]. В этом случае, как и в 
большинстве других случаев, данные исторического анализа предпочтительнее 
сведений из аутентичного источника.

   Химера на Волге
   Если Хазарию VIII в. можно было назвать этнической химерой, то в IX – Х вв. 
она превратилась в химеру социально-политическую. Христиане не принимали 
участия в гражданской войне, избегали расправы и продолжали пользоваться 
покровительством заморских единоверцев. Но язычникам-аборигенам не на кого было 
надеяться. Они, правда, умели ходить в походы под чужими знаменами, но новым 
правителям их помощь была не нужна.
   Боевую силу хазарские иудеи нанимали. Сначала они использовали печенегов 
против мадьяр, но во второй половине IX в. поссорились с ними и заключили союз 
с гузами. Около 889 г. гузы потеснили печенегов, и те передвинулись на берега 
Днепра, где продолжили войну с мадьярами, не забывая хазар. В 915 г. печенеги 
впервые появились на границе Руси, но об этом речь впереди. Гузы тоже недолго 
оставались в дружбе с хазарскими иудеями, и тем пришлось искать очередной 
источник военной силы. Он нашелся на юго-восточном берегу Каспия. Тамошние 
мусульмане охотно нанимались на службу в Хазарию, оговорив только, что их не 
пошлют воевать против мусульман. Постоянный корпус наемной гвардии в Итиле в X 
в. состоял из 7 тыс. воинов [44, с. 194]. Этого было довольно для удержания в 
покорности и окраин каганата, и собственного народа, и даже для внешних войн 
малого масштаба. Завоевательных войн в Закавказье иудейская Хазария в IX в. не 
вела, но, несмотря на это, описанная здесь система управления стоила дорого, 
куда дороже, чем тюркская. И за все приходилось платить самим хазарам, 
превратившимся в собственной стране в покоренных бесправных подданных 
правительства, чуждого им этнически, чуждого по религии и задачам.
   Можно было бы возразить, что бюджет Хазарского каганата неизвестен. Так-то 
оно так, но известен бюджет Багдадского халифата