Ширина развала плит, из которых стена была сложена, достигала 70 м, а по 
обе стороны, к югу и северу, тянулась гладкая гранитная площадка, прикрытая 
слоем мелкого песка. Она плавно понижалась к востоку до расстояния около 350 м 
от берега. Дальше глубины начали возрастать очень быстро, следовательно, 
окончилась береговая терраса, показывавшая на продолжительное стояние уровня 
моря в эпоху, которую нам предстояло определить.
   На этом пришлось закончить наши работы в первый день, так как поднялся 
северо-восточный ветер, море замутилось, и мы поспешили на берег. Дербентский 
рейд славится своим постоянным волнением, из-за чего к нему избегают 
приближаться даже современные корабли. Насколько это правильно, мы вскоре 
убедились воочию.

   Второй день в Дербенте (воскресенье, 6 августа)
   Первой нашей задачей было разработать методику съемки на воде. Будь у нас 
достаточно людей и инструментов – это было бы довольно просто, но когда у 
четырех человек есть только горный компас с визиром, дело осложнялось. Однако А.
 А. Алексин нашел выход. За серым пятном среза стены виднелась башня, бывший 
минарет, примыкавший к сухой части стены. Таким образом, имелись два ориентира, 
совмещая которые мы визировали створ стены. Несколько южнее стены высилась 
водонапорная башня. Если установить лодку в створе стены и ориентировать компас,
 визируя одновременно водонапорную башню, то мы получали угол между этими двумя 
линиями. А. А. Алексин быстро высчитал соответствие углов с расстояниями от 
берега и составил таблицу, которой мы и пользовались остальное время. Допуск 
или величина ошибки при таких измерениях была около 10 м, но при наличии 
постоянного волнения большая точность была недостижима. Да она была и не нужна 
нам, потому что нашей задачей было установление абсолютной отметки конца стены, 
а на расстоянии 10 м глубина менялась всего на несколько сантиметров, что не 
имело никакого значения.
   В измерениях и расчетах прошло тихое утро, а к полудню снова поднялся ветер 
и заставил нас вернуться на берег. Стоянка лодки была в километре от места 
работ, и нам приходилось при каждом возвращении усиленно работать веслами на 
тяжелой морской лодке. Однако еще труднее была высадка на берег. Дно 
дербентского пляжа очень полого и усеяно большими камнями. Уже в 20 м от берега 
лодка начинает задевать килем камни. Тогда надо спрыгивать и по пояс в воде 
подталкивать ее. Спрыгивают люди поодиночке, чтобы до конца использовать силу 
волны, набегающей на берег. Последние метры уже все держатся за борта лодки и 
тянут ее с камней на песок. А потом наступает самое трудное – надо вытащить 
лодку на сухое место, чтобы при волнении ее не смыло обратно в море. Тут 
кто-нибудь созывает всех желающих помочь, ибо для четырех человек – это задача 
непосильная, и под крики «раз-два – взяли» и «еще раз – взяли» лодка 
водворяется на место.
   Если же, а это бывало все дни, вытаскиванию лодки предшествовали два-три 
часа под палящим солнцем и 40—60 минут в воде и под водой, то даже мои крепкие 
и выносливые сотрудники, войдя в отведенную нам комнату, ложились и лежали 5—6 
часов, не будучи в силах добраться до столовой в городе и пообедать.
   Зато, когда наступал вечер и пляж пустел, мы выносили наши тюфяки наружу, 
стелили их у моря и, перед тем как заснуть, смотрели на яркие южные звезды, 
слушая непрекращающийся гул волн. В эти часы мои товарищи забывали все невзгоды 
и то, что вместо легкой работы на раскопках я заставил их нырять и плавать, и 
то, что я кричал при малейшей задержке в работе, и то, о чем будет рассказано в 
описании следующих дней. Да! Несмотря ни на что, дербентская эпопея – это одно 
из самых любимых наших воспоминаний.

   Третий день в Дербенте (понедельник, 7 августа)
   С утра, прежде чем мы успели позавтракать, поднялся ветер. В этот день мы 
установили, что надо выходить в море не позже 5 часов утра, потому что уже к 
8—9 часам волнение загонит нас на берег. А тут мы задержались и в половине 
седьмого вынуждены были констатировать, что пробиться через волны прибоя нам не 
под силу. Делать нечего, пришлось ограничиться прогулкой по берегу, но она 
оказалась тоже весьма полезной. На самом урезе воды, в нескольких метрах южнее 
створа северной стены, мы увидели большой развал диковинных плит, совершенно не 
похожих на сасанидские, тянувшийся вдоль берега перпендикулярно стене. 
Вытесанные из серого известняка, длиной 1,9 м, шириной 0,4 м, толщиной 0,2 м, 
они были украшены полуцилиндрами, представлявшими вместе с плитой монолит. 
Длина полуцилиндров колебалась от 1,2 до 1,7 м, а высота – от 0,3 до 0,5 м. 
Было их довольно много, и они были перемешаны с обломками сасанидских плит. 
Установить, что они собой представляли и как сюда попали, не было никакой 
возможности.
   Волнение на море усиливалось, и мы решили подняться к крепости, чтобы не 
терять времени даром. Мы прошли сначала через русский город, раскинувшийся 
около железной дороги, шумный, веселый, деятельный; затем поднялись по широкой 
улице, полной магазинов, где смуглые еврейские дети выбегали из всех переулков; 
потом мы оказались в районе базара и удивились молчанию и покою, царившим в 
таком, казалось бы, оживленном месте. Горцы-мусульмане сидели группами в тени 
земляных стен, курили и молчали. Женщины и дети находились где-то за стенами и 
не нарушали тишины. Здесь кончился живой город Дербент и начиналась лестница в 
город-музей, цитадель дербентской крепости. Я не в силах передать впечатление 
от величия сасанидских стен, огромные плиты которых стоят века без капли 
известкового раствора; сквозь бойницы видны и море и горы; в глубоких каменных 
подвалах мерцает вода, а кусты и деревья силой жизни, заключенной в их 
крохотных семенах, высятся на культурном слое VI – XII вв.
   Нет, бессильны слова! Идем из крепости на горный скл